Читать книгу - "One for My Baby, или За мою любимую - Тони Парсонс"

Я прихожу на работу и обнаруживаю в учительской Джеки Дэй, которая вдохновенно читает «Сердце — одинокий охотник». Она уже оделась для работы и теперь сидит в кресле в своих желтых резиновых перчатках, синем нейлоновом халате и туфлях без каблуков, но приступать к своим обязанностям, похоже, не торопится.

— Ну, как поживает Мик? — тут же интересуюсь я. — Продолжает мечтать?

— Добрый день, — отвечает она, не глядя на меня.

В учительскую заходит Ленни-гуляка. Ленни — один из тех низкорослых толстяков, которые вечно расхаживают с таким важным и самоуверенным видом, словно они на самом деле высокие и стройные красавцы. Так же как и мне, Ленни довелось поработать учителем английского языка в Азии. Он преподавал в Маниле и Бангкоке и превратился в жирного, обрюзгшего типа. Так нередко случается с европейцами, если они большую часть свободного времени проводят в пивных барах. Кстати, в Азии у Денни было гораздо больше любовниц, нежели на родине. Все кончилось тем, что теперь он смотрит на женщин так же, как фермер, оценивающий породистую корову. О его распутной жизни, между прочим, здесь уже слагают легенды.

— Ты обратил внимание на ту малютку-полячку из группы продвинутых новичков? — обращается он ко мне, мечтательно закатывая глаза. — Я был бы не против выразить ей свою солидарность лично. Как ты считаешь, Элфи? Я бы не возражал, если бы «этот товарищ» подержал своими пальчиками мое персональное орудие производства.

— Полагаю, Ленни, в Польше уже нет коммунистов.

— А мне она все равно почему-то представляется маленькой красной шалуньей! — настаивает Ленни-гуляка. И тут он замечает Джеки. — Ах, вот и наша девочка из Эссекса. Самого что ни на есть доброго тебе утра, моя красавица! — Он приближается к ней своей знаменитой развязной походкой и, как настоящий собственник, небрежно кладет ей руку на плечо. — Если ты слышала эту шутку, то сразу же останови меня. Итак, почему девушки из Эссекса ненавидят вибраторы? Ну, сдаешься? Да потому что…

Джеки тут же резко вскакивает со своего места. Глаза ее сверкают. Она случайно задевает ногой ведро, и в учительской раздается грохот.

— Потому что они этими вибраторами расшатывают себе зубы, — отчетливо произносит она. — Я уже слышала этот анекдот, Ленни. Да-да, именно этот. Ну а что еще, по мнению девушки из Эссекса, можно делать с вибратором? Разумеется, сосать его. Так ведь, Ленни? Так что ты опоздал. Твоя шуточка устарела!

— Ну, не кипятись ты так, это всего лишь шутка, — пытается оправдаться Ленни.

— Я слышала все анекдоты из этой серии, — упрямо продолжает Джеки. — Почему девушка из Эссекса моет голову в раковине на кухне? Потому что только там моют овощи, в том числе кочан капусты, который находится у нее на плечах. Ну а что общего у девушки из Эссекса и пивной бутылки? Ну, давай же, Ленни, попробуй догадаться.

— Не могу, — признается он, почесывая макушку.

— Они заполнены только до горла. То, что выше, — пустое.

— Забавно! — хихикает Ленни.

Но Джеки даже не улыбается и в том же тоне продолжает:

— Ты так считаешь? Тогда оценишь еще вот такую шутку. Что общего у блондинки из Эссекса и самолета?

— У них есть «черный ящик», это я знаю, — кивает Ленни и тут же добавляет: — Но тот «ящичек», что у девушки, мне нравится куда больше!

— Неужели? — презрительно фыркает Джеки. — И все же могу поспорить, что таких анекдотов я знаю куда больше, чем ты. Мне приходилось слушать их куда чаще! Ну, скажи, в чем разница между девушкой из Эссекса и комаром? Так вот, комар перестает сосать вас, если вы с силой хлопнете его по башке. А какие трусики предпочитает девушка из Эссекса? Конечно, такие, чтобы грели лодыжки. А что нужно сделать, чтобы у девушки из Эссекса загорелись глаза? Надо посветить ей в ухо фонариком.

Ленни расплывается в улыбке, но я чувствую, как он напрягся. Джеки стоит перед ним, по-прежнему держит в руке свою книгу «Сердце — одинокий охотник» и изо всех сил старается говорить ровно. Однако голос ее временами предательски дрожит.

— Я слышала все шутки про девушек из Эссекса. И знаешь что, Ленни? Мне не смешно.

— Ну, не надо горячиться, — снова успокаивает Ленни. — Я же не имел в виду никого конкретно.

— Я понимаю, что ты не имел в виду никого конкретно, Ленни. Более того, я даже догадываюсь, что девушки из Эссекса тут ни при чем. Я прекрасно понимаю, что такой мужчина, как ты, считает всех женщин абсолютными дурами и шлюхами.

— Неправда! Я очень люблю женщин! — возмущается Ленни и поворачивается ко мне. — Надеюсь, это прозвучало у меня не так, как у Хулио Иглесиаса?

— Зря надеешься, — хмыкаю я.

— Я успела понять еще кое-что, — со вздохом произносит Джеки. — Только одну личность в этой комнате можно назвать тупой шлюхой. Но что самое главное, Ленни, эта личность — не я.

Она прячет книгу за пазуху, берет ведро и молча выходит из учительской, не произнося больше ни слова.

— Ну есть же люди, не понимающие шуток! — в сердцах восклицает Ленни.

Лена ждет меня недалеко от нашего дома.

Она стоит возле старой пивнушки. Выпивохи с кружками в руках, собравшиеся внутри, жадно поглядывают на девушку через грязные оконные стекла. Они восторженно обсуждают ее фигуру, при этом почесывая свои толстые животы, больше напоминающие огромные тыквы, которые получили призы на деревенских ярмарках и теперь выставленные на всеобщее обозрение.

— Элфи!

Я быстро прохожу мимо нее.

— Раньше ты уделял мне больше внимания. Мне даже казалось, что я тебе нравлюсь.

Я смотрю на эту молодую женщину, которая околдовала моего отца и заставила его переехать на съемную квартиру. Ведь это из-за нее он очутился перед своими друзьями без трусов и опозорил и себя, и семью. Но мне трудно представить, что все несчастья в нашей семье произошли именно из-за нее. Смешно! Ее белокурые волосы водопадом льются по плечам и спине, а ноги такие длинные, что им, кажется, нет предела. Но при такой внешности Лена вовсе не простушка и не дурочка. Она очень умная. Правда, много ли у нее ума, раз она решила подцепить моего папочку?

Нет, Лена не вызывает насмешек. Смехотворна и позорна сама ситуация. А мой отец при этом просто абсурден.

— Ты до сих пор мне нравишься, — признаюсь я.

— И все же ты не можешь даже представить себе, что кто-то в состоянии заниматься сексом с твоим отцом. Ну, кроме твоей матери.

— Нет, мать тоже не составляет исключения, раз уж ты о ней вспомнила.

Мы улыбаемся друг другу.

— Даже не знаю, что тебе сказать, — продолжаю я. — Мне трудно представить тебя другом нашей семьи и вести себя соответственно. Моя семья, увы, разбилась на мелкие кусочки.