Читать книгу - "Обними меня - Роберта Лэтоу"

– Так это вы, мистер Хейвлок, хотели со мной поговорить? – спросил Хэрри.

На лице Хейвлока отразились самые противоречивые чувства.

– Может, мы перейдем в дальний конец бара, детектив? Там нам никто не помешает, – предложил он.

– На улице такая чудесная погода: светит солнце, и дует теплый ветерок… Почему бы нам не спуститься к ручью и не поговорить там? – сказал Хэрри и, не оглядываясь, направился к двери.

Хейвлок некоторое время стоял в нерешительности, но Хэрри было на это наплевать.

Пока они шли по деревне, а потом – по выводившей к ручью тропинке, оба хранили молчание. К тому времени, когда они добрались до стоявшей на берегу скамеечки, Джерри, казалось, совсем успокоился и с рассеянным видом поглядывал по сторонам. Уголок природы, где они оказались, и впрямь был чудесным. На противоположном берегу быстрой холодной стремнины стеной стоял лес, в воде отражалось голубое бездонное небо, а вокруг слышалось пение птиц, прыгавших с ветки на ветку. Посреди протоки стоял рыбак в высоких резиновых сапогах и упорно раз за разом забрасывал спиннинг в надежде поймать легендарную голубую форель. Оглядевшись вокруг, Хэрри лишний раз убедился в том, что Сефтон-под-Горой – местечко что надо.

Первым нарушил молчание Джерри Хейвлок:

– У меня деловая встреча в Сити, и я должен находиться сейчас в Лондоне.

– Почему же в таком случае вы не в Лондоне, мистер Хейвлок?

– Не прикидывайтесь простачком, старший следователь. Вы отлично знаете почему. Уже выехав из дома, я решил, что мой отъезд может быть неверно истолкован, и предпочел вернуться. Ведь вы могли подумать, что я замешан в деле об исчезновении леди Оливии.

– Объясните, мистер Хейвлок, с какой стати, по-вашему, я мог бы так подумать?

– Потому что мне не хотелось отвечать на досужие вопросы об Оливии и той жуткой истории, в которую она попала, и это наверняка было заметно. Ну и потом… хм… Я ведь уехал, а попросту говоря, удрал. Ваше вторжение в мой дом и мою частную жизнь привело бы к тому, что на свет выплыли бы кое-какие секреты, о которых я изо всех сил стараюсь забыть и которые оставили в моей душе и в душах моих близких неизгладимый след. И все эти тайны, заметьте, так или иначе связаны с Оливией. Если бы она, приехав в Сефтон-под-Горой, и захотела обратиться к кому-нибудь за помощью, то выбрала бы меня, ручаюсь. Я, честно говоря, не хотел, чтобы вы об этом знали, кроме того, не хотел говорить об Оливии в присутствии жены. Нам, мне и семье то есть, понадобились годы, чтобы… преодолеть сложившиеся у нас с леди Оливией отношения. Нам уже казалось, что мы, если так можно выразиться, переболели этой женщиной, но выяснилось, что она слишком глубоко проникла нам в душу, остается с нами и теперь. Так, по-видимому, будет всегда. Я, собственно, для того к вам и приехал, чтобы побеседовать без свидетелей и убедить вас, что ни я, ни мои близкие никак не связаны с исчезновением Оливии.

Некоторое время мужчины молчали. Джерри Хейвлок потупился и приложил ладонь ко лбу. Хэрри с минуту за ним наблюдал. «Интересно, он правду сказал, что Оливия в случае необходимости обратилась бы к нему за помощью, или только для того, чтобы потешить свое мужское эго?» – думал при этом старший следователь.

– А почему я должен вам верить? Тут, можно сказать, все до единого считают своим долгом объявить мне то же самое: Оливия, дескать, в случае необходимости обратилась бы за помощью именно к ним, но по какой-то непонятной причине не обратилась. Уж если вы, мистер Хейвлок, хотите, чтобы я вам поверил, то должны объяснить мне, почему решили, что она пришла бы к вам, а не к кому-нибудь другому.

– Хорошо, я скажу вам почему, но предупреждаю: это строго между нами. Надеюсь, что после этого вы прекратите копаться в частной жизни наших граждан. У меня есть сын, зовут его Рейфи. Когда они с Оливией были подростками, он в нее влюбился. Надо сказать, моя жена Симми тоже была очарована Оливией, и благодаря усилиям жены и сына та бывала у нас дома очень часто. Она была невероятно соблазнительна даже в юном возрасте и вертела моим сыном, как хотела. Он, разумеется, был от нее без ума, моя же супруга все это видела, радовалась и наивно полагала, что обрела в лице девочки дочь, которой у нее никогда не было. Она приучила Оливию работать в саду и вела с ней нескончаемые разговоры о благотворительности и о необходимости помогать неимущим. Что же касается меня… Что ж, я был Оливии вроде отца, которого она никогда не знала. Кроме того, она смотрела на меня как на опытного, зрелого мужчину, а именно к таким мужчинам она тянулась тогда всем своим существом. Но мы и сами не заметили, как очень скоро стали играть роли, которые она нам определила.

Как-то раз я вез ее в Лондон. Между нами установилось какое-то странное напряжение. Я ужасно ее хотел – больше, чем какую-либо другую женщину в своей жизни. Но она не была женщиной, она была совсем еще девчонкой, хотя и чертовски соблазнительной. Так вот, когда мы въехали в пригород, она неожиданно ко мне потянулась и провела рукой по внутренней стороне моего бедра. В тот момент мне показалось, что еще мгновение – и я не выдержу, наброшусь на нее и прижму к себе.

«Я люблю вас, Джерри, и уже довольно давно, – сказала она, – и постоянно думаю о том, как бы заняться с вами сексом. Точно такое же желание я заметила и в ваших глазах. Я люблю Рейфи и Симми, но преодолеть тягу к вам не в силах. Мне хочется, чтобы вы отвезли меня куда-нибудь, где бы мы могли заняться любовью, выпустили, так сказать, нашу страсть на свободу. Только не пытайтесь меня уверить, что все это глупости», – добавила она и заплакала.

Мы нашли маленький отель, где нас никто не знал. Такого счастья, которое я познал с Оливией, мне не доводилось еще испытывать. Я научил ее разным шалостям в постели, она тут же их у меня переняла и полюбила. Короче говоря, мы просто млели в объятиях друг друга, с ума сходили и после этой поездки в Лондон в прямом смысле оторваться друг от друга не могли. Мы занимались любовью в лесу, в саду, у меня в постели. То, что Рейфи или Симми в любой момент могли нас застать за этими занятиями, возбуждало нас еще больше. Мы занимались сексом даже у меня в офисе в разгар рабочего дня. Мы мечтали о том, чтобы провести вместе целую ночь, а когда нам это удалось, она плакала и говорила, что любит меня. Но при этом Оливия сознавала, что полноты в наших отношениях нет. Она хотела получить больше, нежели я, семейный человек, мог ей дать. По этой причине она занялась сексом с моим сыном: надеялась, должно быть, что как любовник он будет не хуже папаши. «Было здорово», – говорила она потом, но продолжала ко мне тянуться. При этом Симми она тоже любила – любовью дочери. Она, если так можно выразиться, любила нас всех, всю нашу семью, и в ее намерения вовсе не входило разрушать существовавшие в нашем доме устои.

Когда любовь ко мне стала причинять ей боль, она ушла из моей жизни. Никогда не забуду, какое выражение было у нее на лице, когда она мне сказала: «Так любить невозможно. Я заслуживаю большего, да и ты тоже».

После этого мы виделись с ней еще один раз. Я сказал ей, что хотел уйти от Симми и жить с ней, но у меня не хватило для этого мужества. Объяснил ей, что больше всего боюсь скандала, который неминуемо должен за этим последовать. Я молил ее дать мне возможность не торопясь разобраться со своими семейными делами. К тому времени, правда, Оливия уже поняла, что радости любви можно получить не только от меня или моего сына, и окончательно с нами порвала: со мной, с Рейфи, с Симми. И с той поры из нашей жизни ушел свет. Ведь все мы ее любили, правда, каждый по-своему. Когда Оливия нас оставила, наша семейная жизнь дала трещину: со временем и Рейфи, и Симми стали догадываться, что происходило в нашем доме на самом деле. Ведь все мы так или иначе обманывали друг друга ради того, чтобы заслужить любовь этой молоденькой девушки.