Читать книгу - "Еще один шанс - Хейли Норт"

Отец открыл дверцу и вытащил сумку.

– По крайней мере Зака ты устроила в приличное место, – заметил он.

– Откуда ты знаешь… – Харриет даже не стала заканчивать фразу. Конечно, Хэролд и Шарлин знали, что она уже побывала в доме у Оливии и что Зак остался там ночевать. Система информации в Дулитле работала исправно.

Чего они не знали, это где она была между той остановкой и этой и, конечно же, с кем она была. И это к лучшему. Некоторые вещи в жизни должны оставаться в тайне. Она пошла рядом с отцом к дому.

– Микки сказал, что в ресторане ты встретила симпатичного парня, – сказал отец.

Харриет чуть не споткнулась о ступеньку.

– Кто такой Микки?

– Он работает со мной на лесном складе. А по ночам подрабатывает барменом в «Веранде». – Он открыл парадную дверь. – Полагаю, ты не узнала его.

– Нет, – согласилась Харриет. – Совершенно точно не узнала. – Она сделала глубокий вдохи переступила порог родительского дома.

В доме пахло, как всегда на Рождество. Корицей и яблоками. Хвоей и мятой. Кедром и сухой ароматической смесью с миррой и пачули. Огоньки на елке не горели, но серебряный дождик сверкал в свете настольной лампы, установленной рядом с любимым креслом ее отца, потертым старым откидывающимся креслом, которое стояло перед венецианским окном, всегда на одном месте, сколько помнила себя Харриет.

Отец опустил её кожаную сумку на пол.

– В любом случае мы поняли, что, если вы двое поладили, может быть очень поздно, когда ты доберешься сюда, так что я велел Шарлин ложиться спать, а сам посижу, покараулю.

Харриет удивленно посмотрела на отца. Он действительно ждал ее. Она даже не позвонила им, чтобы спросить, может ли она остановиться у них. И только самый непредвиденный случай привел ее сегодня сюда. И все же ее отец был готов всю ночь продремать в кресле, время от времени поглядывая в окно, не затормозит ли рядом с домом какая машина. «Я ужасная, – сказала она себе. – Эгоистичная, злая и жестокая». Потом она покачала головой. Нет, она не такая. Это из-за отношений с родителями она так себя чувствовала, но она не плохая. Но… один разговор с отцом, и вот она начинает ругать себя.

Харриет вздохнула и плюхнулась на диван. Он был покрыт тканью с цветами, которую она, кажется, раньше не видела. К счастью, красно-зеленый афганский ковер закрывал почти весь рисунок.

– Полагаю, ты также знаешь, что меня останавливал новый шеф полиции, – сказала она, снимая пальто. Отец уселся в кресло.

– Так я и узнал, что ты на «хаммере». Не то чтобы этот новый парень болтает о своих делах, – сказал он. – Но он упомянул это Дженифер Джейни, а она позвонила твоей матери, вот так мы и узнали, что ты здесь.

Харриет кивнула, обмахиваясь ладонью. Ей придется открыть окно в своей комнате. Это всегда раздражало ее мать. Она жаловалась, что это вредно для отопительной системы. На взгляд Харриет, единственной проблемой была жара, такая, что можно было бы поджарить гуся.

Она улыбнулась, немного кривовато. Сегодня она была жареным гусем. Засунутым в печь без всякой надежды на спасение.

Харриет обняла руками колени.

– Он женат на Дженифер Джейни?

Отец кивнул:

– Верно. – Он усмехнулся. – Никто в Дулитле никогда не думал, что такое случится. – Он посмотрел в противоположный от Харриет угол комнаты, лицо его было печальным. – Я полагаю, ты никого не встретила?

– Нет, и ты знаешь, что я не собираюсь больше выходить замуж.

– Донни не хотел бы, чтобы ты тосковала по нему. И это не ранит чувства мисс Оливии, если тебя это останавливает.

Харриет мысленно досчитала до десяти.

– Как магазин?

Отец покачал головой:

– Не так хорошо, как могло бы быть. Не пойми меня неправильно. Я зарабатываю достаточно денег на лесном складе, но ты знаешь, что твоей матери этот магазин очень дорог. В некоторые недели мы получаем прибыль, в другие немного теряем. – Он нахмурился. – Мы не можем конкурировать с большими магазинами у шоссе. Но это ничего. У нас хватило здравого смысла потихоньку выкупить здание, так что нам не приходится беспокоиться об оплате аренды.

Харриет никогда не знала, что они владеют зданием на площади. Она и ее родители никогда не говорили о деньгах. Это было неловко, при том, что она была гораздо обеспеченнее, чем они. Они с Донни однажды предлагали им помощь, и ее отец так обиделся, что только после смерти Донни простил их за то, что они хотя бы предположили, что он возьмёт деньги у своей дочери или зятя.

– Это хорошо, – сказала она и замолчала: Харриет стала разглядывать коллекцию рождественских безделушек, покрывающих журнальный столик. Маленькая деревня со сделанным из ваты снегом стояла в центре. Одно блюдо граненого стекла было наполнено красными и зелеными «эм-энд-эмс», другое – мятными леденцами. Харриет наклонилась и взяла горсть «эм-энд-эмс».

Отец откинулся в кресле и сложил руки на животе.

– Как приятно, что ты дома, – сказал он, как будто говоря сам с собой.

Харриет подавилась конфетой. Она закашлялась, и отец вскочил. Он мягко похлопал ее по спине.

– Спокойнее! – воскликнул он. – Ты в порядке?

Она сглотнула и кивнула:

– Все хорошо. Может быть, стакан воды поможет.

Отец встал и вышел из комнаты.

– Хэролд? – позвал голос ее матери со второго этажа. – Это ты?

– И кое-кто еще, – ответил он.

По покрытым ковром ступеням зазвучали шаги.

Харриет кашлянула и постучала себя по груди.

Мать появилась на пороге, ее худое тело было закутано в ярко-розовый халат, волосы убраны под ночной чепец. Харриет не могла поверить, что кто-то еще носит такие чепцы. На узком носу низко сидели очки.

– Ну и ну, это же Харриет после стольких лет приехала домой, чтобы переночевать! – воскликнула мать. – Твой отец говорил, что ты приедешь сегодня сюда, но я сказала ему, что не стоит рассчитывать на это. Но ты же знаешь Хэролда, он все равно не стал ложиться. – Она огляделась. – А где твой отец?

– Вот и я, – сказал отец, возвращаясь в комнату и неся кружку с водой для Харриет.

Она сделала большой прохладный глоток. Конфета растаяла, и ей стало гораздо лучше. Она поставила чашку на журнальный стол, а потом снова взяла.

– Эй, это же моя кружка.

Отец кивнул.

– Та, что я сделала на уроке труда в десятом классе. – Харриет не знала почему, но вид этой старой вещицы сделал ее ужасно сентиментальной. – В тот день я чуть не сломала печь для обжига, потому что слишком сильно разогрела ее.

Ее мать торопливо вошла в комнату и села на край другого кресла, очень мягкого и обитого такой же новой цветочной тканью.