Читать книгу - "Мой благородный рыцарь - Синтия Бридинг"

На ее глаза навернулись слезы.

– Я не ведьма. Я просто ищу камень, который надо вернуть в грот, чтобы он не попал в плохие руки. – Она отвернулась и зажала кулачком рот, чтобы не расплакаться. – Я знала, что мне никто не поверит. И придумала историю с разбойниками. Моих воинов забрали в плен люди Туриуса, но я тогда не знала, друзья они или враги. – По щекам Дейдре уже текли слезы, она всхлипывала. – Я боялась, что вы запрете меня в темнице или отправите к Хильдеберту.

Гилеад положил руки ей на плечи и крепко прижал к себе. Дейдре уткнулась лицом ему в плечо, а он поглаживал ее по волосам и что-то ласково нашептывал, успокаивая, словно ребенка. Она не сомневалась, что он счел ее сумасшедшей, которая танцует без музыки и разговаривает сама с собой.

– Ничего, детка. Тебе надо выплакаться. И не стоит меня бояться. Я сохраню твою тайну. Я верю, что ты не шпионка.

– Ты… ты веришь мне? – с сомнением спросила она, подняв заплаканное лицо.

– Да. – Он вытер слезы с ее щек. – И я не думаю, что ты ведьма.

Он провел пальцем по ее щеке и губам, заглядывая в глаза. Это мгновение казалось вечностью. Потом Гилеад прижался к губам Дейдре – сначала нежно, поддразнивая ее, покусывал нижнюю губу, целовал в уголок рта. Дейдре застонала и прижалась к нему сильнее, ее груди налились и отяжелели. Поцелуи Гилеада стали жаркими и настойчивыми, его язык вонзился в ее рот, обещая немыслимые наслаждения. В теле Дейдре загорелись тысячи крошечных язычков пламени.

Вздрогнув, Гилеад отшатнулся. Он тяжело дышал, а Дейдре застыла от недоумения. Как он мог довести ее до высшей точки блаженства и внезапно остановиться?

– Ты опять заставила меня сделать это, – проворчал он. – Может, ты все-таки ведьма?

Дейдре вспыхнула от стыда и обиды. Хорошо еще, что луна скрылась за облаками. Наверное, он опять решил, что она водит его за нос, практикуется на нем ради Нилла. Будь она проклята, эта мужская гордость! Дейдре подошла к Уингеру и взяла седло.

– Я помогу, – сказал Гилеад дрожащим голосом и быстро оседлал лошадей.

Только после этого он снова посмотрел на Дейдре.

– Я говорил, что тебе незачем бояться меня. Ном потерял контроль над собой. Ты достойна большего уважения. Я не допущу, чтобы такое повторилось.

Дейдре сердито закусила губу. О, если бы он унаследовал хоть каплю сластолюбия от своего отца! Каждый нерв в ее теле кричал, требуя удовлетворения, по Гилеад всю дорогу вел себя как истинный рыцарь. Черт бы его побрал!

Гилеад закончил расседлывать лошадей. Они подъехали к замку перед восходом солнца, и он велел Дейдре сразу идти в свою комнату, пока никто их не заметил. Меньше всего ему хотелось объясняться с кем-либо, а особенно с отцом. Пусть лучше никто не знает о том, что произошло ночью.

Его поразила история Дейдре. Тайный культ в Лангедоке, жрицы, стерегущие сокровище из храма Соломона. Когда франки начнут искать ее? Он-то сохранит тайну, но отец выдаст им Дейдре, если они придут сюда. Ко всем прочим их бедам не хватало только войны с Галлией. Гилеада беспокоило еще одно – способность Дейдре предсказывать будущее.

Это нужно прекратить. Она и так вызывает подозрения. Даже Туриус не смог определить ее акцент, и неудивительно: они редко имели дело с франками. Но если Дейдре начнет рассказывать о будущем, а ее пророчества окажутся верными, тогда хрупкое равновесие нарушится и ее обвинят еще и в колдовстве.

В нынешние времена даже их местным жрицам приходится соблюдать осторожность. Римляне ввели христианство в Британии, но шотландцы приняли новую веру только после появления святого Патрика. Некоторые ревностные священники готовы объявить людей еретиками и за более невинные дела, а ясновидение, или предсказание судьбы, как они это называют, – уж точно дело рук дьявола. По крайней мере, так думают христиане. Даже цыгане стали скрываться.

Гилеаду не хотелось, чтобы Дейдре кто-то причинил вред. Вопреки всем своим благородным намерениям, он прилип к ней, как пчела к весеннему цветку. А этой ночью чуть не овладел ею! Гилеад старался не думать об этом, в его чреслах и сейчас пульсировал огонь. Он стиснул зубы: он не имеет права заставлять ее нарушать клятву Ниллу, не говоря уже о том, как важен для его отца союз с ним. Самое большее, что он может сделать, – это постараться уберечь Дсйдре от беды. От этой мысли ему стало немного легче.