Читать книгу - "Лёд и карамель - Анфиса Ширшова"

отцом, пока была беременна, он бы имел возможность хоть как-то морально подготовиться. Но новость просто вышибла из него дух. Вся его жизнь мгновенно перевернулась с ног на голову.

– Мне было восемнадцать, я ждал отъезда в Ванкувер. В один из самых невероятных городов в стране… Хотел развлекаться, заниматься спортом, участвовать в соревнованиях и побеждать, учиться, влюбляться, – хрипло произнес Остин. – Все это разрушилось в один миг. Все мечты. Она не имела права так поступать. Лора так и не сказала, почему не сообщила мне о беременности, почему не связалась со мной. Возможно, и сама не знала, кто отец, но пришлось напрячь извилины и высчитать… Самое ужасное, что в то время, когда я… общался с ней, она любила выпить. Не знаю, каким был образ ее жизни во время беременности.

– ДНК-тест подтвердил, что отец – ты?

Остин кивнул, на пару секунд повернувшись ко мне. Он действительно казался мне взрослее, чем его сверстники. Теперь я знала, что обстоятельства вынудили его стать таким.

– Мать Лоры принесла мне ребенка, когда ее дочь сбежала. Она оставила все документы и подтверждение на отказ от родительских прав, которое она подготовила заранее. Ее пытались искать, но она словно исчезла с этой планеты. Друг отца – хороший юрист. Он помог нам с оформлением всех нужных документов, но… Родители взяли все на себя, а мне велели ехать в Ванкувер. И я не стал отказываться. Я злился. Ребенок был мне не нужен. В этом мы с Лорой оказались похожи…

Я смотрела на нахмуренное лицо Остина и кусала губы от боли за него и его сына. Все это время, все эти годы, что он провел в колледже, за шестьсот километров от Ревелстока, его нещадно мучила совесть. Он выбрал себя. Выбрал хоть немного побыть беззаботным студентом, пожить свободно, так же, как все его друзья, которых впереди ждала захватывающая жизнь. А его ждал сын.

– Я ненавижу себя за те ужасные мысли, за свой поступок. Иногда кажется, что я жуткое чудовище, – тихо сказал Остин. – Три года Лео рос без меня. Я появлялся только летом и в каникулы. Он не понимает, что я его отец. Считает своими родителями моих маму и папу. Я для него… дядя. Который изредка приезжает с подарками. И я понятия не имею, как мне теперь выпутаться из этого дерьма. Он ведь и правда словно еще один сын моих родителей. Мама вырастила его, как и меня. Я бросил все на их плечи и уехал в колледж. Наверное, я и правда монстр… И Лео, когда станет старше, вряд ли простит меня за жуткий эгоизм.

Перед глазами все расплывалось, и я уже шмыгала носом, едва в состоянии держать себя в руках. Мне было искренне жаль маленького Лео, но и за Остина просто невыносимо болело сердце.

Наверное, подобрать в этой ситуации подходящие слова было почти невозможно, и я просто коснулась его предплечья, чуть сжав. Остин тотчас накрыл мою ладонь своей, словно только и ждал этого прикосновения.

Заснеженные поля и лесные массивы, сквозь которые пролегала трасса до Ревелстока, напоминали мне о знакомых пейзажах моей родины. На миг показалось, что я еду по знакомой дороге к кому-то близкому вдвоем с родным мне человеком. На деле же выходило так, что старенький пикап нес меня сквозь снег по едва знакомой стране к людям, которые, быть может, больше никогда меня не увидят. Но все же рядом со мной сейчас находился парень, который стал для меня важнее кого бы то ни было.

После рассказа Остина мы некоторое время ехали молча. Я обдумывала то, что услышала, а он то смотрел на меня, то сосредоточенно вглядывался в лобовое стекло. Но в какой-то момент пикап снова съехал на обочину, а Ос открыл дверь и выбрался на воздух. Я думала, ему нужно немного охладиться, проветрить голову, но он распахнул дверцу с моей стороны, отстегнул ремень, и вот тогда я поняла. Ему нужно было мое тепло. Мое понимание.

Мы крепко обнялись и стояли так довольно долго, не желая разрывать объятия. Но нужно было ехать дальше, Остин тоже это понимал. И все же не спешил отпускать меня. Он чуть склонил голову, словно не решаясь оставить на моих губах поцелуй. Но взгляд серых глаз совершенно откровенно был прикован к моим губам. И я сама потянулась к нему, дотрагиваясь пальцами до его шеи в распахнутом вороте куртки.

– Замерзнешь, – шепнула я, коснувшись похолодевших мочек ушей, проводя пальцами по щетине на его щеках.

Остин зажмурился, как будто от удовольствия, и поцеловал меня в макушку.

– Спасибо, Аня. Я думал… Я почти не верил, что ты останешься. Думал, будешь кричать, обвинять… Я боялся тебя потерять. И сейчас боюсь.

– Мне нужно немного времени, чтобы окончательно осознать все, что я услышала, – на миг ободряюще улыбнувшись, произнесла я. – Только кое-что все равно непонятно.

– Что именно?

– Почему ты рассказал мне? И зачем позвал с собой? Мы ведь… Мы никогда не говорили о том, что чувствуем друг к другу, не обсуждали планы на жизнь после колледжа.

Эти слова дались мне с трудом. Я и сама не была уверена, что хочу слышать ответы, какими бы они ни были. Но Остина мои вопросы вроде бы не смутили. Он аккуратно убрал прядь моих волос со лба и сказал:

– Знакомство с родителями и ребенком – это серьезно, Аня. Это ни к чему тебя не обязывает, я хочу, чтобы твой личный комфорт был в приоритете, но хочу показать, что ты теперь среди тех, кого я люблю и кем дорожу. Ты занимаешь особенное место в моем сердце, – он вдруг улыбнулся и погладил ладонью мою щеку. – Огромное место, Аня. Ты понимаешь, что это значит?

– Что ты признался мне в любви? – прямо спросила я, хотя внутри все задрожало от нешуточного волнения.

Улыбка Остина, появившаяся на его губах, согрела мне сердце.

– Любимая моя девочка, – шепнул он мне на ухо и сжал в объятиях так крепко, что дышать стало тяжело, а я вдруг вспомнила слова Колтона: «Просто помни, что он сделает для тебя все, что в его силах. И ты тоже… Сделай все, что можешь, чтобы быть с ним».

Похоже, нам с Остином будет непросто. Но я не хотела сдаваться.