Читать книгу - "Как влюбиться в демона - Лола Гласс"

— Ты позволишь мне сегодня испить твою похоть, Татер-тот? — его язык провел по мочке моего уха.

Мы оба знали, что он уже оправился от пребывания в тюрьме. Его кожа стала такой же загорелой, как у братьев, а глаза больше не мерцали красными от голода. Он поправился на несколько недель раньше.

И никто из нас не поднимал эту тему.

Никто из нас не отменял кормления дважды в день.

Мы оба получали от этого огромное удовольствие.

Я не смогла бы упиваться его похотью так часто, даже если бы попыталась, но, как говорили мне его братья, демоны мужчины ненасытны.

И, черт возьми, мне это очень понравилось.

— Ты знаешь, что да, Риффраф. — я убрала его руки со своей груди и повернулась в его объятиях. Когда начала расстегивать его пуговицы, он без труда стянул свой галстук-бабочку.

Нас прервал стук в дверь, и я вздрогнула.

Его губы злобно изогнулись.

— Ты сказала, что голодна.

— Я передумала.

Он цокнул языком и отошел от меня. Дойдя до двери, он оглянулся и жестом попросил меня отойти в сторону.

Должно быть, я находилась в пределах видимости от дверного проема.

Я послушно отодвинулась в сторону.

Дверь открылась и через мгновение снова закрылась, когда Рафаэль вкатил внутрь тележку с едой.

— Скажи мне, что я великолепен, — проворчал он, сделав широкий жест в сторону еды.

— Ты великолепен. Как и твоя мама. — я подошла к тележке, и при виде еды у меня потекло изо рта. Моя возбужденность? Исчезла. На смену пришло вожделение к стейку, лежащему передо мной. — Раздевайся до трусов и ешь со мной, Риффрафф.

Он не стал тратить на это время, и мы оба взяли свои тарелки, а затем вместе с ними рухнули на кровать. Я прислонилась спиной к изголовью, а он растянулся на краю кровати, подняв мои ноги так, чтобы они лежали на его спине, а он — на животе.

Я в основном поглощала свою еду. Рафаэль наслаждался своей едой, но ел гораздо медленнее. Этот ублюдок, вероятно, перекусывал на протяжении всей вечеринки, в то время как у меня живот был полон кофе и больше ничего.

Несколько минут его хвост лениво двигался по воздуху, пробираясь к моим ногам. Теплый хвост начал медленно поглаживать мои лодыжки и икры, эти твердые бугорки медленно тянулись по коже и согревали мое тело.

— Я хотел бы узнать больше о вашей семейной жизни. Мы не так часто об этом говорили, — сказал Рафаэль, когда я убрала свою тарелку.

— Я не люблю говорить о них, — призналась я. — По большей части я держусь от них подальше. Учитывая, как загружена кофейня во время праздников, у меня тоже есть повод не ходить домой. У Майлза не осталось родственников, поэтому, как ты знаешь, мы всегда празднуем вместе. Больше ничего особенного в этом нет. Мой брат издевался надо мной, мои родители помогали ему в этом, и никто из них не уважает меня, потому что я выбрал другой путь.

Его хвост продолжал гладить мои ноги.

— Я думаю, это ещё не всё, Татер-тот.

— Что именно?

— Например, как ты смотришь на роскошные машины в гараже.

Я вздохнула.

— Наверное, я просто не люблю богатых людей после всего. Дело не в деньгах — мне плевать на них. Это просто физическое напоминание обо всем. Я вижу дорогую машину или ваши модные костюмы, и мне кажется, что я возвращаюсь в тот мир, который ненавидела. Моя жизнь стала намного лучше с тех пор, как я вырвалась из него, и мне не нравится чувствовать, что меня тянет обратно.

Его хвост опустился на мои икры.

— Тебе не нравятся мои костюмы?

Я помрачнела.

— Не то чтобы они мне не нравились, просто… — я замялась.

Рафаэль перекатился на бок, его хвост плотно обхватил мою ногу.

— Выкладывай всё начистоту, Татум.

Я вздохнула.

— Мне понравились твои джоггеры и неаккуратные волосы, вот и всё. Мне не нравится, что ты так красив, красиво одеваешься и такой обаятельный, просто… ты улыбаешься. Почему ты улыбаешься?

Он рассмеялся.

— Ты действительно боишься сказать мне, что тебе не нравится, как я одеваюсь.

— Было бы обидно, если бы ты сказал, что тебе не нравится, как я одеваюсь, — заметила я.

— Мне не нравится, как ты одеваешься. Я всегда буду желать, чтобы ты носила меньше одежды, Татер-тот. — каким-то образом ему удалось сказать это с серьезным выражением лица.

Я фыркнула.

Он снова ухмыльнулся, его хвост возобновил свое движение.

— Думаю, что твоя одежда сексуальна, и у меня нет с ней проблем. Мне нравится, что ты непринужденна и уверена в себе. Я так долго носил костюмы, что это кажется естественным, но я гораздо больше заинтересован в том, чтобы ты была увлечена мной. Я начну одеваться более просто.

— Тебе не обязательно это делать.

— Разумеется, нет. Я хочу. — он наклонился и поцеловал мою лодыжку, а затем вернулся к своей почти пустой тарелке с едой.

— Какой была твоя жизнь, когда ты был ребенком? — спросила я, чувствуя нарастающее любопытство.

— Счастливой, — просто сказал он. — Очень, очень счастливой. Мир был совсем другим. Некоторые сверхъестественные существа воевали, а другие скрывались.

Когда я попросила рассказать о подробностях, он с готовностью мне их предоставил. Его хвост продолжал гладить мою ногу, и, когда у меня наконец закончились вопросы, я почувствовал то же самое, что и он.

Счастье.

И… я захотела большего.

Глава 15

ТАТУМ

— Твой хвост является эрогенным? — спросила я Рафаэля. Хотя мы много раз прикасались друг к другу, мы ещё не прикасались к крыльям, рогам или хвостам. В демонической форме всё казалось более сильным, поэтому я избегала этого.

— Да. Не такой чувствительный, как мой член или крылья, но чувствительный. А ещё он по большей части неконтролируемый. Эта чертова штуковина обладает собственным разумом. — Он обхватил мою лодыжку и слегка сжал.

Я подняла другую ногу и слегка провела ею по всей длине.

Он зарычал, его тело напряглось.

— Будь осторожна, Татер-тот. В этой форме я не могу контролировать себя так сильно, как должен.

— Я знаю, что делаю. — Я снова легонько провела по его хвосту, и он вздрогнул. — Ты когда-нибудь позволял кому-нибудь трогать свой хвост?

Его мама упоминала что-то о демонических формах, появляющихся между супругами.

— Нет. Я не собирался брать себе пару, но всегда уважал то, что должно быть разделено только со спутником жизни. — От его голоса мне стало тепло.

— А как насчет твоих рогов?

— Ты будешь первой.

— И твои крылья?