Читать книгу - "Верная - Юлия Резник"

сцепления с реальностью. Струи горячей воды бьют в затылок, спину, стекают по позвоночнику, между ягодиц, ласкают… Тянет сквозняком. Я знаю, не могу не знать, что за этим последует, поэтому когда огромные руки Серго ложатся на мою грудь, а сам он становится за спиной, не пугаюсь. А напротив послушно откидываюсь затылком ему на плечо и позволяю всё, что бы он ни задумал. Теперь уж горячий водопад обрушивается на Горозию, хрустальные брызги разлетаются в стороны, оседают на стекле перегородки, чёрном металлическом профиле. Кошкой прогибаю спину, задница утыкается ему в пах, где всё бесстыжим образом готово.

– Т-ш-ш, не спеши… Дай…

Ну вылитый пёс. Всё понимает, а вот сказать не может. От нежности першит в горле. Я затихаю… и даю. Хотя на деле в этот раз именно Серго выступает в роли дарителя. Я же – просто везунчик, на которого обрушиваются все существующие блага. Ребристые от воды кончики пальцев проходятся по груди. Касаются сосков, теребят их и сжимают, высекая из меня задушенные вздохи, лёгкие стоны и всхлипы. Пробегают вниз. Замирают на выпирающих бедренных косточках. Я знаю, что худовата, что вовсе не в его вкусе, и слегка напрягаюсь, когда он уделяет особое внимание моим… кхм… углам. Но следом Серго волчком поворачивает меня к себе и становится очевидным, что все мои страхи совершенно напрасны. В его глазах – огонь. Его ласкающие руки дрожат. И этими дрожащими от нетерпения руками он начинает меня намыливать. Взбивает пену, ласково проходится руками, моет плечи, грудь, живот и – едва касаясь – самое сокровенное. Утыкаюсь лбом ему в плечо, вжимаюсь пальцами в предплечья. В глазах совершенно противоестественно вскипают слёзы. Я… господи, сколько я этого ждала? Какой ценой это меряла? Зажмуриваюсь в глупой уверенности, что так сохраню этот миг в памяти более ярко, отчётливо.

– Нет уж, лучше смотри, – задушенно смеётся Серго. Я послушно поднимаю ресницы и смотрю в его глаза, пока он моет меня внутри ну уж слишком тщательно. – Не хочу, чтобы мне попала в рот собственная сперма, когда я буду…

– Что? – сглатываю.

Серго, продолжая удерживать мой взгляд, отступает на полшага. Лениво улыбается и медленно опускается вниз. Этого же не может быть, правда? Щёки обжигает. Я подставляю лицо струям воды и, раз уж он так хочет, ставлю одну ногу на выступающий бортик.

– Дай палец, так ты и руку по локоть оттяпаешь, да? – смеется Горозия.

– Терять мне уже нечего.

– Всё правильно, девочка. Всё правильно. Надо на максимум жить.

Это последние слова, которые ещё доносятся до меня сквозь шум воды и крови в ушах. А потом только стоны. Крики. Бессвязные требования и мольбы.

– Да-да, вот так. Пожалуйста-а-а.

На этот раз мой оргазм как цунами. Захлёстывает и несёт… несёт в какую-то абсолютную бездну. Я тону, краем сознания отмечаю, как он резко выпрямляется, закидывает мою ногу себе на бедро, и умираю, уже соединившись с ним. Абсолютно счастливая.

Глава 18

Серго

Я не понимаю, как мне быть дальше. Более того, пока я даже не берусь судить об этом, иначе башка взорвётся. Вместо этого я в кои-то веки позволяю себе просто наслаждаться происходящим. Тёплой, живой, настоящей Женькой. Её голова лежит у меня на груди. Перебираю мокрые длинные пряди, соскальзываю пальцами ниже, на шею, которую мне, признаться, всё ещё хочется свернуть. Это ж надо – тратить свои лучшие годы на сидельца вроде меня! Это неправильно… Неправильно – рисковать и подставляться. Неправильно перечёркивать свои интересы ради интересов какого-то мужика. Пусть даже любимого. Неправильно столько на себя взваливать. И тащить… Если бы моя дочь поступила так, я бы сошёл с ума. И решил, что как-то неправильно её воспитывал. А тут… не знаю. У меня когнитивный диссонанс. С одной стороны, мне, чтобы привести Женьку в чувство, до сих пор хочется хорошенько её встряхнуть. С другой, я бы полжизни отдал, чтобы морок её любви ко мне никогда не рассеивался. Чтобы и через сотню лет она смотрела на меня так же. Как? Как на бога. Стоит только подумать о том, сколько всего она для меня сделала за эти годы и… нет. Лучше не думать. Это просто невозможно осмыслить и остаться в здравом уме. Осознание глубины её чувств, бесконечности её преданности лишает разума. И всё другое начинает казаться таким незначительным, таким мелким, а я сам – таким непроглядным дураком, что словами не передать. Почему я этой глубины не разглядел сразу? Уж не для того ли, чтобы спастись? Чтобы с достоинством пережить выпавшие на мою долю испытания, ведь если бы я что-то понял тогда, без неё в клетке мне было б совсем не выжить. Или я излишне драматизирую? Что я на самом деле чувствую к ней, кроме огромной благодарности и довольно эгоистичного чувства довольства, вызванного тем, что в этом грёбаном, насквозь прогнившем мире есть человек, который любит тебя вот так иррационально, вопреки здравому смыслу? А вот хрен его знает. Я любовь не так себе представлял. И теперь, по мере того, как меняется моя оптика, уверенность хоть в чём-либо тает, как прошлогодний снег.

– Сколько мы можем здесь оставаться? – проникает в мои мысли тихий голос Воскресенской.

– А что? Ты спешишь?

– Нет… Но ты сам говорил – это может быть небезопасно. Наверное, лучше не злоупотреблять.

– Забей. Разок можно. Потом непонятно ведь, когда ещё появится такая возможность.

Женька затихает. Я веду пальцами по её животу вверх, очерчиваю грудь. Она манит меня страшным образом. Кто бы мог подумать. Но что ещё более интересно, так это тяжесть, охотно наполняющая низ живота. Я даже не предполагал, что я ещё на такое способен. Всё ж мне сорок четыре, а не шестнадцать.

– Серго…

– Да?

– Что теперь будет?

– Не знаю. Как ты понимаешь, события последних дней несколько скорректировали мой план.

– Я не хотела.

– Чего?

– Менять твои планы.

Женька приподнимается и, меняя положение, садится, натянув на грудь простыню. Один сосок непослушно выглядывает из-под её покрова. Мой рот наполняется слюной. Желание ей обладать здорово отвлекает.

– Да, ты просто решила их к чертям