Читать книгу - "Утро после «Happy End» - Татьяна Веденская"

– Ты не хочешь есть?! – потрясенно посмотрела на меня мамуля. – Господь с тобой, да уж не заболела ли ты?

– Нет, я просто села на диету, – буркнула я, доползая до кровати.

Бдительная маман вставила мне под мышку градусник.

– Ну, доигралась? – Она вперила в меня взгляд, достойный инквизитора.

– А я что? Я ничего, – вяло отмахивалась я. Сила была явно не на моей стороне.

– Температура под сорок, совсем сдурела, – всплеснула руками мать.

Надо сказать, что в нашей деревне, по недоразумению называемой городком, дети болеют примерно с той же регулярностью, что и падают метеориты. Поэтому при виде такой нелепой температуры мать немедленно забила в набат и созвала совет из всех своих кумушек, сватей и соседушек. Приехала даже бабушка, которой я была обязана особыми изуверскими способами терапии типа выпаривания «беса болезни» с помощью горячих камней на спину. Банные экзекуции «а-ля бабуля» могли прогнать не только беса, но и меня саму. В бане под ее чутким руководством я начинала чувствовать, что душа во мне не так уж и крепко держится.

– Терпи, зато завтра будешь здоровой, – приговаривала бабушка, отхаживая меня веником.

Я только вздыхала, хныкала и утешала себя тем, что в ближайшее время мне не придется ничего полоть. Вечером, когда бес болезни, по мнению совета старейшин, просто не мог остаться целым в этой войне, мне дали наконец спокойно поспать. Однако, вопреки бабушкиным надеждам, я в то лето цапанула какой-то особенно хитрый вирус, который свалил меня с ног на две с лишним недели. Мы с бесом ушли в глухую несознанку. В результате я так извелась от скуки и безделья, что не могла дождаться, когда выздоровлю и продолжу ловлю раков и кавалеров. Простые девичьи мечты.

– Завтра можешь выйти и немного погулять, – наконец сдалась под прессом моих уговоров мамуля. Ей и самой небось надоело наблюдать взрослую дочь, бестолково валяющуюся в кровати.

– Ур-р-ра! – вознесла я руки в небо.

– Я сказала – немного, – сделала страшные глаза мама, но меня уже было не остановить. От телевизора меня тошнило, овсянку и «свеженькое», всякие там огурцы-помидоры-чесночок я уже видеть не могла, поэтому назавтра с самого утра сбежала из дому, планируя целый-прецелый день предаваться играм, шашням и кокетству с местными пацанами. В мечтах я уже согласилась видеть (за неимением лучшего и времени на его подбор) местного красавца Лешика в качестве своего кавалера. Лешик давно давал понять, что и он не против сделать меня дамой сердца и перейти к поцелуям на сваях за железнодорожным вокзалом. Но я все как-то тянула, а потом еще и болезнь эта…. В общем, все, и я в том числе, понимали, что пора переходить от слов к делу.

Сначала все было неплохо.

– Я тебе нравлюсь? – робко спрашивал Лешик.

– Ну да. Нормально. А я тебе?

– Очень. У меня еще никогда не было такой девчонки! – с удовольствием оглядывал меня Лешик.

Я ему нравилась, что было приятно, особенно если учесть, что тогда я еще не была блондинкой (почти натуральной). Так что мне его восторги были вдвойне в тему. Далее мы немного пообнимались, пытаясь по косвенным признакам прикинуть, как далеко можно зайти прямо на сваях. Поскольку страсть к познанию мира лишила меня девичьей чести еще в прошлом году (сие знаменательное событие состоялось в доме у нашего учителя истории Дмитрия Евгеньевича, в честь окончания школы, так сказать), то теперь я могла располагать собой с полным комфортом. Лешик мне нравился, я была склонна позволить ему многое, посему мы передислоцировались в близлежащие поля, под покров, так сказать, высоких трав. Железнодорожные сваи – не самое лучшее место для любовных утех молокососов.

– Ты не боишься? – на всякий случай спросил Лешик, а я усмехнулась, видя, как неуверенность зайчиками плещется в его глазах.

– А ты?

– Я нет, – судорожно кивнул он.

– А я – очень, очень боюсь, – прошептала я, чем завела его многократно. Лешик подбоченился и в порыве возбуждения неловко приземлился на мое девичье тело, после чего я вместо удовольствия от походно-полевых утех вдруг испытала приступ странной боли в районе желудка.

– Прекрати, – сказала я и стащить с себя Лешика.

– Нет, только не сейчас! – прорычал он, продолжая осваивать открывшиеся горизонты.

Я попробовала потерпеть.

– Нет. Не могу.

– Я тоже, – согласно кивнул Лешик и принялся рьяно меня целовать куда попало. Я простонала и усилием воли скинула-таки его молодое красивое тело на землю.

– Кажется, мне плохо, – призналась я, хватаясь за живот.

– Что такое? Так страшно? – нахмурился Лешик. Вроде бы во мне никак нельзя было предположить кисейной барышни. Ан нет. Получите – распишитесь.

– Кажется, тошнит. Может, ты что-то повредил? – испугалась я. Все-таки, как ни крути, а в семнадцать лет уже все делаешь, но еще ничего не понимаешь.

– Да как?! – моментально испугался и побледнел Лешик.

– Не знаю как, – зло рявкнула я и попыталась встать. Встать не получилось, было больно. Лешик, как оглашенный, крутился вокруг меня.

– Что делать? Что делать? – причитал он.

– Доктора веди, – кивнула я ему.

Лешик посмотрел на меня, прикидывая, действительно ли все так запущено, что придется вести сюда (в поля!!!) взрослых. Видимо, мой внезапно посеревший лик исчерпывающе показал – да, все именно так.

Лешик умчался, а я принялась стонать и гадать, действительно ли Лешик побежал за доктором или оставил меня пропадать в полях. Однако русская земля не могла взрастить такого морального урода. Через полчаса (между прочим, одних из самых страшных в моей жизни) на поле прибыла телега, запряженная одним усталым водовозом. Из нее выскочил растрепанный доктор местной горбольницы. Он вместе с Лешиком в темпе гопака проскакал остававшиеся до меня метры и, глядя на меня сверху вниз, сказал сакраментальное:

– Ну, и что ты тут у нее прорвал, Дон Хуан, бля?!

– Что-то внутри, – вяло пояснила я.

Дальше доктор в течение пяти минут определил, что у меня острый приступ аппендицита, вызванный, вполне возможно, знаменитыми бабушкиными банными экзекуциями, и меня осторожно докатили до больницы, где и прооперировали. Когда меня везли на операционный стол, я плакала. По двум причинам. С одной стороны, мне было очень страшно и больно. А с другой стороны, я была счастлива, что меня подобрали правильные люди – доктора, которые теперь все наверняка решат и спасут меня, как бы мне сейчас больно ни было.

– Ну, как? Жива? Раба любви! – ласково дразнил меня доктор потом, после операции. Кстати говоря, история моей госпитализации заняла достойное место среди городских больничных баек. А с Лешиком мы больше не целовались в полях. Он, как мне кажется, обходил меня десятой дорогой и крестился. А потом и вовсе уехал из городка, где его теперь иначе как Дон Хуан и не называли.