Читать книгу - "Исповедь послушницы - Лора Бекитт"

Ниол удивился, когда Паола вышла к нему в старом платье и башмаках. Она причесалась очень просто и совсем не походила на ту блестящую, неприступную сеньориту, какой он привык видеть ее последние месяцы. Юноша заметил, что волосы девушки заколоты тем самым гребнем с зелеными камушками, который некогда принадлежал ее матери. Паола давно его не носила, заменив куда более броскими и дорогими украшениями.

Девушка держала в руках плетеную корзинку с провизией, которую дала ей Химена. Услышав о том, что Ниол и Паола отправляются в путешествие, индианка молча взяла корзину, положила в нее сыр, вяленое мясо, хлеб, овощи, фрукты, вино, укрыла снедь куском холста и протянула девушке.

Когда после долгих препирательств с извозчиками они наконец сели в экипаж, Паола уснула, склонив голову на плечо Ниола, и он два часа просидел как истукан, боясь ее потревожить, размышляя и наблюдая за сменой красок неба за окном повозки. Это была старая разбитая карета, в которую обычно набивалось до десятка небогатых путешественников, не имеющая ничего общего с новеньким, изящным, украшенным дворянским гербом экипажем, в котором ездил Энрике Вальдес.

Осеннее тепло сменилось прохладными ветрами надвигавшейся зимы. Солнце по-прежнему грело, но с гор тянуло холодом. Недавно прошли редкие в этих местах дожди, и кое-где под колесами экипажа хлюпала густая жижа.

Изредка они проезжали извилистые реки, еще реже – опушенные порыжелой листвой леса. Зато не было счета пламенеющим на солнце голым скалам, парящим в воздухе птицам и стадам овец, охраняемым свирепыми лохматыми собаками и угрюмыми, диковатыми пастухами.

Паола мужественно преодолевала тяготы пути и ни разу не пожаловалась. Несколько раз Ниол видел, что ее глаза покраснели от слез, а губы жалобно подергиваются, но он понимал, что это вызвано отнюдь не плохими условиями ночлега и скудной пищей. В пути они мало разговаривали, ограничиваясь обсуждением дорожных проблем. Юноша и девушка нередко спали на одной кровати, не раздеваясь и отвернувшись друг от друга; утром Ниол поднимался нисколько не отдохнувшим, потому что всю ночь прислушивался к дыханию Паолы и задавался вопросом, чего ему ждать от этого путешествия.

К тому времени как они прибыли в небольшой городок Исла-Кристина, он решил всецело положиться на судьбу.

Сквозь утренний туман проступали очертания множества невысоких зданий, мерцали тусклые огни, долетал шум пристани, виднелись стройные мачты многочисленных кораблей. Охваченная странной неуемной дрожью, что нередко бывает на рассвете, Паола поспешила за Ниолом. Ему хотелось поскорее увидеть океан.

Прибрежные скалы были опутаны морскими водорослями, которые темными пластами плавали на поверхности сине-зеленой воды. Воздух был пропитан солью; большие крикливые чайки кружили над гаванью и ныряли за рыбой. Оранжевое солнце высвечивало на воде сверкающую дорожку, волны разбивались у берега с мерным шумом, словно успокаивая или зовя за собой.

Сердце Паолы сжалось в комок, глаза горели, колени дрожали. Она еще никогда не видела ничего более величественного и красивого. Неожиданно девушка подумала о том, что все это время искала то, что было призрачным и ненужным, что ее душа и тело были беспомощны и больны, похожи на безжизненно поникшие паруса покинутого корабля. Теперь ей хотелось слиться с этими просторами, слушать звонкие песни ветров, устремляться навстречу сверкающим небесам, колыхавшейся воде, а возможно, – даже опасности и риску.

Ниол представлял корабль с наполненными ветром парусами, уносящий его за океан подобно огромной белой птице, вдыхал свежий воздух, наслаждался вкусом соли на губах, и его сердце билось неровно, как в лихорадке. Годы безотрадного, тяжелого труда, несправедливых унижений, бесплодной любовной тоски казались ему дурным сном, наваждением, злобными происками невидимых врагов, насильно оторвавшими его от тех мест, которые являлись частью его души.

Глядя на пылающие щеки Паолы, прилипшие ко лбу влажные пряди каштановых волос, на карие глаза, в которых появился новый, необычный блеск, Ниол с надеждой спросил:

– Тебе нравится?

Девушка медленно кивнула.

– Я всегда хотел уплыть обратно за океан, – задумчиво произнес юноша.

– Ты? А твоя мать?

– Не знаю. Однажды ей уже пришлось оборвать свои корни, и она знает, как это больно.

– Недавно Химена призналась мне, что осталась в Мадриде ради тебя, – сказала Паола.

Ниол усмехнулся.

– Ради меня? Этот город так и не стал для меня родным. Вместе с тем мечты о потерянном рае, оставшемся там, за океаном, – это всего лишь мечты. Я до сих пор не знаю, кто я и для чего живу. – И, не дав ей ответить, добавил: – Я хочу искупаться. Подождешь меня здесь?

Паола кивнула, и он принялся спускаться вниз. Ниол ловко скользил по едва заметной тропинке, бесстрашно прыгал с камня на камень, и девушке казалось, что он по-настоящему отдаляется, уходит, навсегда покидает ее. Между тем за минувшие десять лет Ниол не просто стал для нее близким и родным человеком – он сделался частью ее жизни, которую невозможно отнять, не причинив глубокое горе душе и сердцу.

Паола удивилась тому, как мало думает об Энрике. В сущности, ей было все равно, преодолеет ли он обиду, попытается ли вновь увидеться с ней. Ее увлеченность прошла, развеялась, словно утренний туман, и горе утихло, будто недолгий шторм.

Воспоминания о дворце, в котором жил Энрике, его рассказы о королевском дворе, похожие на легенды о небожителях, смешивались с воспоминаниями о том непонятном и постыдном, что он с ней сотворил и что она позволила ему сделать с собой. Как ни странно, с этого момента ее влюбленность стала проходить, как проходит внезапная, но неопасная болезнь.