Читать книгу - "Сотвори себе удачу - Ольга Островская"

После ее ухода Люда улеглась на диван. Надо как следует подготовиться к встрече с этим Дмитрием, все продумать. Во-первых, деньги. Надо взять деньги с собой, вдруг он потребует назад. Нет, но ведь он же ей должен был за эскизы? Должен! А еще она ему портреты рисовала. Значит, все-таки она имеет право отдавать не все. А вообще-то никаких расписок она ему не давала… Да-да! Вообще неизвестно, кто он такой, если его похищают. Порядочных людей никто не похищает. Хотя, конечно, если он богатый, за него можно получить хороший выкуп… Все! Никаких денег она с собой не берет, а если он потребует, она скажет, что он ей должен… за рисунки, неустойку. Конечно, сейчас не принято платить никаких неустоек, но коли заплатил, то назад тоже не требуй.

С некоторых пор, а точнее, с тех пор, как она побывала в парикмахерской перед свиданием со Стивом, она все чаще стала вспоминать о своем решении вести жизнь настоящей женщины. Правда, она готовилась к встрече с Одинцовым, и что из этого вышло?.. Сегодня снова представлялся случай провести решения в жизнь: впереди важная встреча и времени до нее навалом. Но не в парикмахерскую же бежать с больной ногой. И вообще, настоящие женщины не для других наряжаются, а для себя, чтобы самим чувствовать себя уверенно…

Маска, укладка, макияж… В половине пятого, когда зазвонили в дверь, она была уже совершенно готова. И даже в ушах сережки.

Артем сегодня был непривычно тих.

– Здравствуйте, Люда! Как ваше здоровье?

– Выздоравливаем помаленьку.

– Вид у вас шикарный.

Вот, пожалуй, и все, что он произнес за все время, что они общались.

Он предложил ей свою руку для поддержки, когда они спускались по лестнице, но она гордо отказалась. И, стараясь не прихрамывать (нога, оказывается, стала хуже после вчерашнего, не надо было совершать все эти подвиги), спустилась и дошла до машины.

На этот раз они сели в ту же машину, на которой ездили за город в первый раз. «Значит, свой «уазик», или как там его по-иностранному, они еще не нашли…» – отметила Люда. Артем по-прежнему молчал. Так и ехали под шум мотора, он даже приемник не включил.

Так же молча вошли в ресторан. Он, кажется, уже функционировал, но на дверях не было никакой вывески, а зеркальные стекла отражали улицу, то есть никакой рекламы. Это признак некой избранности: здесь собираются только «наши», «свои», а посторонним и знать не надо, что здесь находится. Прямо из холла через маленькую дверь попали, видимо, в кабинет Дмитрия. Он встал навстречу Люде, поцеловал ей руку и усадил в желтое кожаное кресло (этой комнаты, этой мебели она не проектировала).

– Кофе или что-нибудь выпить?

Митька был мальчиком из неблагополучной семьи. Его родители, причем оба, достигшие крупных обкомовских должностей, на сына расходовались недолго. Отец как-то ни с того ни с сего запил, а мать, оставив бесперспективного мужа и его отпрыска на бабушку, уехала к обкомовскому работнику другой области. Митька тяжело пережил это событие, но и виду не подал, затаил обиду глубоко в себе.

В разгар перестройки он достиг своего критического, подросткового возраста, тут же от бабушки ушел, и бог весть, чем бы он кончил, если бы не борьба. Борцовский клуб в подвале жилконторы на окраине их областного центра стал его домом и университетом. Тренер Миша собирал вокруг себя неблагополучных мальчишек под знамена восточных единоборств. И к началу перестройки у него уже было готовое хорошо обученное подразделение головорезов как нельзя кстати, пришедшееся на смутные времена. Миша сразу отличил маленького озлобленного мальчишку, не столько за успехи в борьбе, сколько за смышленость. Митька быстро стал его правой рукой, а потом и интеллектуальным ядром всего предприятия. А Миша заменил ему и мать, и отца. И имя ему дал новое, хотя и простое, производное от его собственного, Димитрия, Дымитрия – Дым. И Митьке это имя понравилось.