Читать книгу - "Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды - Елена Езерская"

И вот — удивительное дело! Два загадочным образом исчезнувшие с горизонта парижской жизни человека оказались на борту этого странного корабля, к капитану которого было принято обращаться «мессир», а правила поведения экипажа которого представлял собою странное смешение военного и религиозного уставов. Желая хоть как-то приблизиться к разгадке тайны, Анна с нетерпением ожидала следующего визита Винченцо, но на этот раз пищу ей принес совершенно другой человек — немного старше и еще более погруженный в себя.

Он поставил металлический прямоугольный поднос на стол и вышел, но вернулся, едва Анна закончила есть, из чего она сделала вывод, что приходивший к ней человек мог наблюдать за ее действиями. Но откуда? Анна еще раз обследовала свое жилище, но так и не сумела определить, где находится место наблюдения, если оно действительно было. И теперь ее уже не покидало чувство смущения — неужели эти люди видели, как она умывалась, принимала туалет и переодевалась?! Господи! Да кем она была для них? Подопытным кроликом? Игрушкой?.. От волнения ей стало жарко, и Анна открыла иллюминатор, чтобы глотнуть свежего воздуха, но за стеклянной створкой оказалась еще одна, не позволявшая видеть то, что находилось за пределами каюты.

Позднее Анна узнала, что иллюминатор окна открывался с внешней стороны — какое-то устройство, по-видимому, приводимое в действие с палубы, поднимало внешний ставень окна, и тогда можно было, повернув ручку на нем, распахнуть иллюминатор и наслаждаться свежим морским воздухом и даже видеть звезды и огоньки маяков вдали. Еще Анну поразил воздуховод, решетка которого находилась над дверью, и свет, горевший всегда — природу этого явления она так и не смогла прояснить и почитала за чудо, равно как и силу, двигавшую весь корабль.

Скоростью и маневренностью он напоминал уже знакомый Анне клипер, а по устойчивости в несколько раз превосходил колесные пароходы, хотя Анна, позже лучше разглядевшая и многое изучившая на корабле, нигде не увидела признаков трубы или хотя бы дыма. За кормой этого удивительного судна все время тянулся вихревой след, как будто море взбивал огромный хвост гигантской рыбы, помогавший кораблю отталкиваться, и буквально — лететь вперед.

Первое время Анна в основном пребывала в одиночестве в своем заточении, но потом обнаружила, что дверь в каюту не закрыта. Однако в какой бы из коридоров она ни сворачивала, по какой бы лестнице не пыталась подняться — повсюду наталкивалась на странных матросов, молчаливых и строгих, и понимала, что путь наверх ей закрыт. Иногда к ней наведывался доктор, давал выпить какие-то порошки. Их запах был знаком Анне, и это уже был не опиум, а обычные лекарства. Убедившись в том, что состояние ее здоровья улучшается, врач исчезал. Однажды, правда, Анне удалось его задержать — она расплакалась, и Буассьер, в смятении замешкавшись на минуту у двери, вернулся к ней.

— Мадам, умоляю вас, это совершенно ни к чему, — доктор присел рядом с Анной на кровать и, точно маленькую, погладил по голове. — Вы ни в коем случае не должны терять самообладания. От ровности вашего самочувствия зависит эффективность лечения. Если вы станете надрывать себя бессмысленными переживаниями, вам опять станет хуже, а это ни к чему хорошему не приведет.

— Мне страшно, — призналась Анна. — Я не понимаю, что происходит. Если вы спасли меня, то почему не позволяете вернуться домой и держите в неведении относительно вашего курса? Если я не пленница, то почему не могу выйти на палубу и вдохнуть свежего воздуха и погреться на солнце? Эти стены давят на меня, а безвестность угнетает. Я почти перестала спать, мне кажется, что за мной следят. И мне повсюду мерещатся мрачные молчаливые, фигуры — эти ваши странные матросы.

— Почему же вы раньше не сказали, что плохо спите? — нахмурился доктор. — А как аппетит? Вам нравится пища, которую вам дают? Довольно ли порции?

— Довольна ли я?! — воскликнула Анна. — Как может быть доволен человек, если его лишают права знать правду о своем положении и своей дальнейшей судьбе?

— А разве кто-нибудь из нас может знать свое будущее? — грустно улыбнулся доктор. — Любое знание отягощает существование человека. Пользуйтесь той передышкой, что даровал вам случай. Вы живы, у вас есть крыша над головой, вы не голодны и не испытываете никаких соблазнов. У вас есть время подумать о себе, о своей душе…

— Я долгое время только и делала, что думала о себе, — не очень любезно прервала его Анна. — Я остановилась и теперь желаю одного — как можно скорее вернуться к своим детям.

— Материнская одержимость? — недобрые огоньки мелькнули в глазах доктора, и Анна вдруг испугалась: внешне добродушный высокий, лысоватый толстяк с широкой улыбкой у нее на глазах превратился в затаившегося большого и опасного зверя. — Иногда она может стать манией, но ничего, не переживайте, мы вас полечим…

— Я не хочу, чтобы меня лечили от любви к детям! — вскричала Анна, но Буассьер уже ушел, еще раз взглянув на Анну перед уходом, и как-то странно и немигающе посмотрел в ее сторону.

Лишь на вторую ночь Анна догадалась, что с того дня ей стали подмешивать снотворное в пищу, принесенную на ужин. Поначалу, впервые за те несколько дней, что она уже провела на корабле, заснув быстро и спокойно — как будто разом провалилась в тихий и счастливый сон, Анна даже обрадовалась. Утром она чувствовала себя легко и свободно, но, когда назавтра история повторилась, Анна заволновалась, и тревога овладела ею.

Все, что она читала о докторе, позволяло ей видеть в нем человека, пострадавшего безвинно, а значит — жертву. И все те слова, сказанные им в тот день, когда Анна была спасена, — они же не приснились ей? Так чем же вызван его поступок — искренним желанием помочь уставшей от бессонницы пациентке или стремлением подавить ее сознание, отказаться от мыслей о возвращении? Неужели тот благородный доктор, о котором Анна была наслышана прежде, превратился в жестокого и бездушного исполнителя воли его коварного хозяина, «мессира»? И каков будет их следующий шаг? Анна не могла поверить, что эти люди решатся выполнить то, о чем говорили. Отдать ее какому-то Джафару — ради того, чтобы сохранить тайну своего существования? Эти люди не были похожи на разбойников, но кто же они на самом деле? Почему их корабль движется в основном при неверном свете луны? От кого и почему они скрываются под покровом ночи? Анна знала лишь приблизительно, сколько дней провела на корабле, — лишенная дневного света и свободы перемещения, она научилась определять время суток по разнице в блюдах, которые, подавались ей. А теперь — и по принятому вместе с пищей лекарству. Проснувшись после насильственно данного ей сна, Анна понимала, что прошел еще один день ее неожиданного заключения. И от сознания того, что она бессильна что-либо изменить в своем нынешнем положении, Анна была близка к отчаянию.

Но, как это уже часто бывало с нею, тупиковые, казалось бы, ситуации лишь ненадолго смущали Анну своей видимой безысходностью. И уже вскоре она начала задумываться о бегстве. И первое, что Анна сделала — незаметно для своих таинственных «благодетелей» отказалась от вечернего приема пищи. Она почему-то вдруг решила однажды, что, если за нею и наблюдают, то только из-за полированной поверхности металлической пластины, выполнявшей роль зеркала.