Читать книгу - "Шепот в песках - Барбара Эрскин"

– Их больше нет, – мотнул головой Тоби. – Они исчезли из реки после постройки Асуанской плотины. – Закончив рисовать, он закрыл альбом и, повернувшись спиной к воде, присел на перила. – Вы довольны поездкой?

– Да, очень.

– Когда вы покажете мне дневник? – Он смотрел мимо нее. Проследив за направлением его взгляда, Анна увидела потрепанную кожаную обложку, высовывающуюся из ее сумки, лежащей на палубе рядом с креслом; ее нельзя было спутать ни с чем. Она нахмурилась. Почему-то ей очень не хотелось показывать Тоби дневник, но он уже шагнул вперед и присел на корточки возле сумки. Положив свой альбом рядом, он бесцеремонно протянул руку к дневнику, вынул его и открыл.

– Здесь не так уж много рисунков. – Это прозвучало почти как обвинение.

– Да. – Анну уже давно раздражал этот его неприкрытый интерес к принадлежащей ей вещи и уж совсем возмутило то, что он даже не спросил разрешения. Ей не хотелось, чтобы он прикасался к дневнику. – Мне очень жаль, но я не могу дать его вам. Я сама его читаю. – Ей с трудом удалось произнести это спокойно.

– И вы не доверяете мне. – Он поднял на нее глаза, совсем прозрачные в ослепительном солнечном свете. Прежнее открытое выражение его лица изменилось, снова став таким, как тогда, в самолете.

– Когда речь идет об этом, я не доверяю никому, – ответила Анна насколько могла сдержанно. – Это личный документ, принадлежащий моей семье.

– И несомненно весьма ценный. – Тоби все еще продолжал листать страницы – почти с жадностью, и остановился только тогда, когда на глаза ему попалось миниатюрное акварельное изображение камеи. Он даже перевернул дневник, чтобы рассмотреть его получше. – Луиза была молодчина. Какое изящество… Какая острота восприятия… просто фантастика. И это чувство цвета… Видите? Она никогда не колеблется, один мазок и в результате само совершенстве Кстати, знаете, вам бы не следовало выносить это на солнце и держать рядом с кремом для загара. Это не какое-нибудь дешевое макулатурное чтиво, которое можно таскать с собой в случае, если вам взбредет на ум почитать. Это ведь не имеет цены!

– А он и не был на солнце, пока вы не открыли его, и кстати, без чьего бы то ни было разрешения, – резко возразила Анна, чувствуя, как горят у нее щеки и как внутри полыхнула внезапная ярость. Опять эти снисходительные нотки! Да кто он такой!.. Она протянула руку к дневнику.

– Будьте любезны вернуть мне его.

На мгновение ей показалось, что он этого не сделает. Он держал дневник раскрытым, и его глаза так и впились в страницы, словно пытаясь сфотографировать их, чтобы сохранить в памяти навсегда. Потом он с явной неохотой закрыл дневник и отдал его Анне.

– Простите. Я вовсе не собирался расстраивать вас, – сказал он тихо… – Вы поверите, если я скажу вам, что он меня интересует не как материальная ценность? Для меня главное – это рисунки. Они уникальны. Художница улавливает и передает атмосферу так, как мне не сделать этого и через миллион лет. – Лишь на мгновение Анна увидела Тоби без его обычной защитной маски, ощутила прятавшиеся за ней боль и разочарование. Тоби открыл рот, как будто намереваясь сказать еще что-то, но молча повернулся и пошел к лестнице, ведущей на нижнюю палубу.

Анна не успела обдумать случившееся, как появилась другая фигура – на сей раз это был Энди. Сразу же заметив ее, он приветственно поднял руку. Кивнув в ответ, Анна торопливо присела на корточки возле своего кресла, засунула дневник обратно в сумку и затолкала ее под кресло, подальше от глаз.

– Кого это я видел сейчас рядам с вами – случайно, не Тоби Хейворда? – как будто между прочим спросил Энди облокачиваясь на перила.

– Да, его, – коротко ответила Анна.

– Кажется, вы не слишком обрадовались ему? – В вопросе сквозила нотка лукавства.

– Да, не особенно. Я надеялась немного почитать в тихом уголке.

– Каким ледяным тоном вы это произнесли! Что, меня вы тоже выпроваживаете?

Анна вздохнула. Ей нравилось находиться в обществе Энди, она не могла не признать этого, однако именно сейчас ей не хотелось ничьего общества, даже его.

– Я не выпроваживаю вас, Энди. Я просто очень устала от нашей утренней экскурсии – в конце концов, она была достаточно тяжелой. Мы все вместе отлично пообедали. А теперь я собиралась дождаться, когда мы ляжем на курс, и спокойно почитать в свое удовольствие.

Ей показалось, что он сейчас уйдет, и она уже вздохнула с облегчением, однако Энди передумал. Уже повернувшись было, он остановился и взглянул ей в лицо.

– Он спрашивал вас о дневнике? – снова подчеркнуто безразлично спросил он.

– Да. – Анна взвыла про себя, раздраженная его настойчивостью. Будет ли когда-нибудь конец этим допросам? То один, другой… Наклонившись, она вытащила свою сумку из-под кресла. – На самом деле, Энди, простите меня, я, пожалуй, пойду к себе. Здесь для меня жарковато, а там, может быть, мне удастся немного поспать, прежде чем нас начнут снова набивать едой. – И быстро, не давая ему времени ответить, направилась к лестнице.

Нашарив в сумке ключ, она отперла свою каюту и открыла дверь. В каюте было полутемно: перед уходом Анна закрыла ставни, чтобы не впускать чересчур яркий солнечный свет. Войдя, она резко остановилась.

В каюте было душно от того же самого пыльного пряного запаха, который исходил от странного вещества, оказавшегося в ее чемодане. Давясь и задыхаясь, Анна добралась до окна, по пути бросив сумку и шляпу на кровать, и распахнула ставни. Маленькую каюту залили потоки света. Анна начала пристально осматривать все, что попадалось ей на глаза. Но попалась ей, среди прочего, и дверь ванной, возле которой было рассыпано нечто коричневое, напоминающее кусочки смолы. Анна вздрогнула.

Дверь ванной была открыта, и она усилием воли заставила себя приблизиться.

Ее косметичка лежала на полу под умывальником, все ее содержимое в беспорядке валялось на полу. От флакончика, завернутого в полиэтилен, не осталось и следа. Ахнув, Анна начала заталкивать разбросанные вещи обратно в косметичку, потом осмотрелась. Помещение было крошечное, укатиться флакончику было некуда. Вернувшись с косметичкой в руках в каюту, Анна вытряхнула ее на кровать. Только теперь она отдала себе отчет в том, что дрожит. Схватив лежавший на кровати свитер, она натянула его и воззрилась на кучку тюбиков губной помады, коробочек с тенями для век и маленьких дорожных упаковок разных кремов. Почему-то вдруг подумала – зачем я привезла с собой все это? С самого приезда в Египе она практически ни к чему не прикоснулась. Но единственной вещи, которую она сейчас хотела увидеть – маленького синего флакончика, – не было.

Анна села на кровать, зачем-то провела рукой по кучке вещей – потом закрыла глаза, сделала глубокий вдох, встала, шагнула к двери ванной и опустилась на колени. Эти коричневые кусочки не были похожи на порошок: они был липкие. Анну передернуло от отвращения. Ей не удалое стряхнуть эту гадость с пальцев: она липла к коже, пропитывая руки приторным запахом кедрового масла, мирры и корицы. Вскочив на ноги, Анна рванулась в ванную, к умывальнику, до отказа выкрутила кран и принялась яростно мылить руки. Она мыла их долго. Потом, наконец, вытерев их насухо, она перешагнула через кучку коричневых кусочков на полу, схватила ключ, заперла дверь каюты и побежала прямо к лестнице.