Читать книгу - "Все будет по-другому - Марина Зимняя"

квартире отца она спит очень плохо. Часто просыпается, хнычет. Возможно, на нее давит гнетущая атмосфера того дома. Ею пропитана вся квартира. Ремонт в ней не делался больше двадцати лет. Самой веселой и светлой комнатой является моя детская. Она выполнена в бело-розовых тонах и до сих пор неплохо сохранилась. Но ее сохранности пришел конец, потому что у этой комнаты теперь новая хозяйка, и я разрешаю делать ей то, что некогда запрещали мне родители. За столь короткий срок нашего с Аленкой в ней пребывания одна стена уже почти полностью заклеена ее рисунками, и вторая рискует стать такой же не позднее, чем через пару недель. Мне портить стены не позволялось. Пусть хоть мой ребенок украсит детскую на свой вкус.

Мне все же удается уложить дочку на диване. Она бурчит, капризничает, говорит, что все равно не уснет без Бублика. Но, тем не менее, в скором времени засыпает. За окном уже брезжит рассвет. Дворники начинают мести территорию двора, противно скребя пластиковыми метлами по асфальту. Береза напротив окна почти полностью облетела, ее ветки тихонько шевелит ветерок.

- Ты тоже приляг отдохни, совсем не спала. Так нельзя… - Иван обнимает меня со спины. По моим щекам вновь начинают бежать слезы.

- Я все равно не усну, - шепчу еле слышно.

- Надо, - шепчет он за моей спиной.

- Можно мы завтра побудем у тебя? А в воскресенье я займусь похоронами. Его не отдадут раньше понедельника...

- Зачем ты спрашиваешь?

- Я не смогу находится там сейчас, - слезы продолжают катиться тяжелыми каплями. Бегут по щекам, по подбородку и шее. Убегают за ворот теплого махрового халата.

- Я же говорил тебе, что вы можете переехать ко мне в любой момент. Скажешь, и я в тот же день перевезу ваши вещи.

- Вань… Я пока не готова.

- Я не настаиваю.

Его подбородок касается моей макушки. Руки крепко обнимают мое обмякшее тело. Я совершенно без сил…

Сегодня я забыла важные документы дома. Пришлось в обеденный перерыв вызывать такси и ехать за ними. На понедельник была намечена сделка, а пакет документов оказался не готов. Моя рассеянность в последнее время может сыграть со мной злую шутку и лишить меня работы. Не хотелось бы подводить Олега. Он и так во всем и всегда идет мне на встречу. Слишком часто я опаздываю, отпрашиваюсь и болею. Точнее болеет Аленка, а мне приходится брать с ней больничные. Думаю, что у доброты моего начальника тоже может быть предел, и в один прекрасный день он попросит меня написать по-собственному.

Отец никак не отреагировал на мое возвращение среди дня, и я решила, что он просто спит. Закрыла квартиру, вышла из подъезда и уже была готова открыть дверцу ожидающего меня такси. Как какое-то странное предчувствие кольнуло сердце. Тревога моментально сковала по рукам и ногам, и я решила вернуться и проверить его.

Резкий скачек сахара в крови отправил его гипергликемическую кому. Я не знаю, сколько он пролежал так. Возможно, он умер еще ночью. И от осознания этого душа ноет и болит. Если бы я была внимательнее к нему. Если бы поинтересовалась его самочувствием вчера вечером или сегодня с утра. Нет... Я вместо этого играла с ним в молчанку. Он не желал говорить со мной. Я молчала в ответ. Он даже за стол с нами не садился. Алена раздражала его всем. Не так сидит, не так держит ложку, болтает во время еды, сутулится... Список его претензий к ней можно перечислять бесконечно.

Все… Больше он не скажет ей ни слова. Больше он не скажет ничего... Он никогда не любил меня, а если и любил, то какой-то странной, совершенно не понятной мне любовью. Я всегда мечтала о другом отце и нередко представляла тот момент, когда его не станет. Этот момент наступил, и я поняла, что вместе с ним ушла частичка меня. Небольшая, крошечная, но все же та частичка жила во мне и порою заставляла меня надеяться на то, что однажды наступит время, когда мы примиримся. Попросим друг у друга прощения за все, и забудем прошлое.

За свою жизнь я сказала ему не мало обидных и ранящих слов. Я редко оставалась в долгу, не спускала ему его упреков и замечаний, разве что только в детстве. Я много раз говорила, что я его ненавижу. Много раз одаривала ненавистными, злыми взглядами. Думала ли я когда-то, что захочу отмотать время и взять большую часть обидных слов назад…

- Он не угомонится! - Иван тянется за моим телефоном, не перестающим вибрировать от бесконечных звонков Яра. Забираю у него телефон, прочистив горло принимаю вызов.

- Диана! Меня это не устраивает. Моя дочь не будет ночевать где попало. Так не пойдет. Последний раз я привез ее в эту квартиру!

- Ярослав… У меня папа умер, - шепчу в трубку глотая очередной ком подкатывающий к горлу.

Тишина… Он молчит, и я молчу тоже.

- Прими мои соболезнования… Могу я помочь организовать похороны?

- Нет. Я сама.

- Диан… Чем я могу помочь?

- Присмотришь за Аленкой, этого будет достаточно.

22.

С каждым днем Аленка от меня все дальше и дальше. Прошло больше двух недель со дня похорон, но гнетущая атмосфера никак не рассеивается. И вроде бы понятно, что должно пройти время, чтобы все встало на круги своя. Но дни и ночи тянутся резиной, отдаляя меня от дочки. За это время она успела переболеть чем-то вирусным. Три дня Диана меня вообще к ней не подпускала, объясняя это тем, что я могу отнести ее инфекцию деду, который и так слаб здоровьем.

Он понемногу стал приходить в себя, глядя на правнучку. Я возил Аленку к нему два раза, и теперь он ждет с нетерпением третьего. Это ожидание как будто придает ему сил и заставляет бороться. Хоть всем нам давно ясно, что дни его сочтены и неизбежный конец может настать в любую минуту.

Дед всегда мечтал о дочке, потом о внучке, а когда понял, что от сына ждать еще детей бесполезно, стал надеяться на внуков. И в этом вопросе его ожидания оправдал только Юрка. Я не редко вспоминал Дианку, наблюдая за детьми Юры и Алисы. Думал о том, что и у меня мог бы быть такой пацан, когда смотрел на Серегу, только на пару месяцев старше, а может