Читать книгу - "По осколкам льда - Ана Райт"

маленькие, но такие сильные мальчики и девочки, которые вопреки жестокой судьбе стараются оставаться жизнерадостными. Превозмогая дикую боль, они улыбаются, хотя это так нелегко. Искренне верят, что они сильнее недуга.

Шагая с Даниилом по длинному коридору в сопровождении медсестры, Аня заглядывала в приоткрытые палаты и испытывала жгучее желание обнять каждого ребенка.

Поглядывая на Даню, который одной рукой вцепился в лацканы белого халата, а в другой нес пакет с фруктами и игрушками, она вдыхала неприятный больничный запах. Здесь пахло дезинфицирующими средствами с примесью чего-то такого, от чего кровь стыла в жилах. Страхом и увядающими жизнями. Дети, заточенные в этих стенах, будто сидели в клетке.

Больницы Аня ненавидела. Помнила, как провела несколько дней во Владивостоке у кровати Николая, когда он долго не мог прийти в себя после травмы на льду. Помнила, как не спала сутками в ожидании того, что он откроет глаза и крепко обнимет ее. Однако, открыв глаза, Николай увидел перед собой незнакомку.

Медсестра приоткрыла дверь палаты, в которой лежала Лика Сакович, и попросила долго не задерживаться. Все-таки девочка была маленькой и нуждалась в отдыхе. Пока они ехали сюда, Аня спросила, почему мачеха не легла в больницу вместе с дочерью, сочтя это неправильным: в таком возрасте детям полагалось лежать со взрослыми. Даниил бросил лишь пару фраз: «Она слишком занята, чтобы проводить время в таких учреждениях. У Лики персональная сиделка».

Детское бледное лицо и синева под веками сразу же приковали внимание Ани. Крохотная девочка с короткой стрижкой и зелеными глазами-бусинами лежала на кровати, внимательно слушая сказку, которую читала ей сиделка. Женщина запнулась и бросила взгляд в сторону дверей, едва заслышав скрип и перешептывания. Даниила она узнала, ведь он уже бывал здесь однажды, а вот Аню смерила оценивающим взглядом. Они с минуту стояли на пороге, Сакович не мог пошевелиться. Костенко на ощупь нашла его ладонь и, переплетая их пальцы, шагнула вперед.

– Блатик плишел, – с трудом произнесла девочка и вымученно улыбнулась. – Больше не хочу сказку.

Сиделка захлопнула книгу и положила ее на тумбу. Встала со стула и подошла к Саковичу.

– Здравствуй, Даниил, – поприветствовала его женщина, косо посматривая на Аню. – Сергей Владимирович и Мария Эдуардовна не предупреждали о вашем приезде.

– Они об этом не знают, – сухо бросил Даня. – И не должны знать. Вы можете оставить нас с Ликой?

– Я должна предупредить Марию Эдуардовну, что вы здесь.

Имя мачехи, которое за время короткого пребывания в палате прозвучало уже дважды, разозлило Даниила. Он сильнее сжал ладонь Костенко. Желваки заиграли на его лице, и он одарил сиделку суровым взглядом.

– Я хочу побыть со своей сестрой. И об этом не обязательно знать другим. – Заметив, что Лика смотрит на них, Даниил смягчился. – Просто оставьте нас в покое хотя бы на час.

– Но… Я же…

– Если вы сейчас позвоните Марии Эдуардовне, то можете забыть про эту работу. Я сообщу отцу, что вы халатно относитесь к своим обязанностям и вовсе не следите за моей сестрой.

– Хорошо.

Сиделка, испугавшись, сконфузилась и молча покинула палату. Судя по тому, что в последующие десять минут телефон Дани не разрывался от входящих звонков, мачехе не позвонили. Видимо, сиделка действительно дорожила этой работой, поэтому робко сидела в коридоре, пока Даниил знакомил Лику с Аней.

Даня старался улыбаться, чтобы не расстраивать сестру своими переживаниями, но давалось ему это с трудом. Благо, рядом была Аня, от которой веяло позитивом. Она быстро подружилась с девочкой, рассказывая ей разные истории, которые заставляли Лику смеяться.

– Почему ты ланьше не пливодил сюда Аню? – вдруг спросила Лика, сжимая в руках розового осьминога, которого принес ей брат. – Мне она нлавится. Она холошая.

– Ну-у-у… – Даня почесал бровь, удивившись вопросу. Сестра слишком быстро переключилась с темы о животных, которые вынуждены сидеть в заточении в зоопарке. – Раньше ее не было рядом.

– А сейчас?

– Сейчас есть. – Даниил улыбнулся и с теплотой посмотрел на Аню, у которой так и искрились глаза. – Мы ведь вместе работаем. И очень хорошо дружим.

– Плавда?

– Правда-правда.

– А как вы подлужились? – спросила девочка, щурясь.

Аня и Даниил рассказали ей о школьных годах, опустив тот факт, что раньше встречались, а потом поведали историю их столкновения в Москве. Лику это позабавило – вопреки усиливающимся болям она громко хохотала. Даже в таком слабом состоянии она была счастлива. Хотела, чтобы брат был рядом всегда, чтобы никогда не уезжал.

Время посещения пролетело очень быстро. За болтовней они и не заметили, как в палату вошел доктор и сообщил, что пора уходить. Скоро должна была прийти мачеха, а видеть ее Даниил не хотел.

– А завтла я вас увижу? – спросила Лика.

– Обязательно.

Сакович еще раз поблагодарил врача за то, что тот вошел в его положение и разрешил побыть с сестрой вне установленных часов посещения, напомнив, что тот может попросить его о чем угодно. Доктор скромничал, сказав, что сделал это из уважения к его отцу.

На крыльце они столкнулись с той, встречи с которой хотели избежать. Мария Эдуардовна, мачеха Даниила, остановилась, держа в руках крафтовые пакеты, и с неприязнью посмотрела на них. Глаза у нее были дьявольские, черные, как у ворона. Из-под копны густых черных волос, которые закрывали ее лицо, когда дул ветер, на них глядела злая ведьма. Еще и губы были накрашены ярко-алой помадой.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела Мария Эдуардовна. – Разве я не говорила тебе, чтобы ты не появлялся здесь без моего разрешения? Ты нарушаешь режим моей дочери. Еще и не один.

– Вежливые люди сначала здороваются, это во-первых, – стиснув зубы, ответил Сакович. – Во-вторых, я не обязан отчитываться перед тобой. Лика – моя сестра, когда хочу, тогда и навещаю.

Мария Эдуардовна ухмыльнулась и с насмешкой осмотрела Саковича с ног до головы. Она не воспринимала его всерьез, впрочем, как и всегда, но явно желала знать, чем окончится это шоу. Потому язвительно сказала:

– А будет в-третьих?

– В-третьих, тебя не касается, с кем я приехал. Ты мне никто, как и я тебе.

– Да, никто. – Мачеха состроила испуганную гримасу, подняв руки с пакетами, а затем быстро опустила их. – Я презираю тебя так же сильно, как и твою мать.

Даниил стиснул челюсти. Эта женщина не смеет ничего говорить про его мать. Она не достойна даже ее мизинца.

– Не смей. Замолчи.

Мария Эдуардовна захохотала. Знала, что надавила на больное, ведь мать Даниила – его уязвимое место.

– Быстро же ты спустился с небес на землю, – отметила мачеха. – Запомни одну вещь: ты не появишься здесь, пока я этого не захочу. У Лики слабый иммунитет. Не стоит вносить в палату