Читать книгу - "Ангел для Зверя - Милана Стоун"

Упираюсь руками в тугие мышцы плеч и шепчу. Последний шанс, чтобы просто поспать.

— Ты так долго на ногах, может быть поспим, а завтра… Завтра мы попробуем...

— Не хочу ждать завтра…

Он запускает руку в волосы, тянет на бок, припадает губами к шее, ведя по ней горячим языком.

Внутри растекается подобие лавы, в груди щемит, но я помню ощущение его огромной плоти внутри себя.

А именно ею он прижимаемся к моему бедру. Горячее и твёрдое желание. Устрашающе большое.

И туман последней надежды на отдых рассеивается в момент, когда вижу его взгляд.

В нем затаилось желание, дикое и опасное. Заставляющее меня обомлеть.

Но этот взгляд отличается от того, когда брал меня в госпитале. Он мягче.

Тогда я сама вывела его на злобные эмоции. А сейчас они другие.

— Почему ты делаешь это... Руслан…

— Потому что сдохну, если не сделаю….

Его тело напряжённо и прекрасно в своей свирепой силе.

Я бы восхитилась его красотой, если бы не понимала, что может произойти.

Я не понимаю, что он за человек. Мужчина, защищающий меня днем и уничтожающий ночью.

Зверь.

Его тело буквально нависает, перекрывая свет и доступ к кислороду. Я задыхаюсь и мысленно прошу тело не сопротивляться.

Кажется, мой страх уловил и мужчина. И он удивляет меня следующим действием, а именно протягивает руку над моей головой и берет гель для душа.

Он медленно выдавил его на ладонь, не прерывая зрительного контакта.

Подошёл ещё ближе, опустил руку между моих ног и размазал его.

— Что ты делаешь?

— Доверься мне. Так не должно быть больно.

Затем он впивает свои губы в шею, так же, как пальцы впиваются в мою попу, поднимая меня выше.

Скользнув по кафелю, я обвиваю его бедра ногами и почти не дышу, когда головка прижимается к раскрытым влажным лепесткам.

— Стой... ты уверен? — шепчу, в последний момент впиваясь ногтями, он же только кивает, напряжённо смотря на меня.

Тяжело дышит и закрывает глаза, начинает вторжение. Сначала медленно проникая в меня, после набирая темп.

Только сейчас я понимаю, насколько он огромный. Как сильно он меня растягивает.

Бежать некуда. Не отпустит.

Во мне плескаются легкая боль и неприятные ощущения, пока его член продолжает протискиваться, и он рычит, тяжело дыша в шею.

Он что-то бормочет, но я не понимаю.

Я поглощена ощущением, что бьется тяжелым пульсом в висках. Но это хорошо.

Неприятно, но правильно.

Нет прошлого. Нет страшных воспоминаний. Он делает это по-другому. Это возможно терпеть.

Есть Руслан и его желания, которые он может утолить во мне.

Член проникает до самого конца, и я вскрикиваю, сильнее впиваюсь во влажную кожу плеч. И жмурюсь от боли, что крадет все остальные ощущения от его тела.

— Руслан... — хриплю я, а из глаз стекают слезы.

Он не видит и не слышит меня. Только целует щеки и слизывает горячие дорожки.

Боли становится больше. Голова раскалывается.

Чтобы сдержать стон, кусаю плечо Руслана. И это словно дает ему команду, из замершей статуи он превращается в механизм, готовый разорвать меня надвое своим тараном.

И я в его руках как кукла, что она насаживает, долбит, почти на дышит, работая бедрами. Каждый раз буквально впечатывая меня в стену. Вбивая как молот. Заставляя подчиняться его жёсткому ритму.

Толчок и я вздрагиваю.

Толчок и я почти теряю связь с ним.

Толчок и его губы на моих.

Толчок и теперь мой рот подчиняется напору его языка.

И я пытаюсь отвечать ему, пытаюсь выбросить из головы этот дискомфорт, уйти в трехмерное пространство, чтобы забыть, кто я и где.

Но Руслан не позволяет, только скорость увеличивает и концом буквально долбит матку.

Прокусываю в порыве очередного грубого толчка его губы, за что получаю оскал, и почти привыкаю к тому, с какой силой зверь берет мое тело. Душу. Чувства.

Теперь глаза в глаза, и я сосредотачиваюсь, пытаюсь набраться того удовольствия, что кайфом заволокло его взгляд.

И считая толчки, хочу понять, почему я хотела этого. Почему томлением наливалась грудь в ожидании тактильного контакта.

И я почти ощущаю зарождение чего-то искрящегося внутри меня, словно искры перед фейерверком.

И чувствую, что и влагалище сжимается сильнее вокруг каменной плоти. Но добраться до точки невозврата не могу.

Пальцы одной руки щипают мой сосок, буквально выкручивают, а внутри разрывается снаряд, заливая все внутри.

Я ощущаю дичайшее облегчение, когда он вытаскивает из меня член и опускает на пол.

Я обессиленно скатываюсь по стене, и он садится рядом, привалившись.

— Тебе было плохо? Ты не кончила.

Дрожа от чувств и какого-то внутреннего раздражения, я пытаюсь улыбнуться, вблизи наблюдая, как теряются капли воды в его косматой бороде.

— А тебе было хорошо?

— Охуительно, Кристин.

— Значит, и мне было хорошо. Да и разве должна женщина испытывать оргазм?

— Моя – должна. И я постараюсь сделать для этого все, — поднимается он на ноги и подтягивает меня к себе. Выключает воду и заворачивает в полотенце.

Кладет меня на кровать и хочет лечь сам, но подпрыгивает, словно ошпарившись.

— Когда я к тебе прикасаюсь, мозг отключается.

Он тоже это заметил?

Руслан надевает халат и выглядывает за дверь. Возвращается с подносом и кивает.

— Налетай.

И пока сметает с подноса плов, баранину, тандырские лепешки и чай, часто посматривает на меня.

Когда поднос пустеет, а я допиваю свой чай, его слова оглушают, погружают в пучину боли и страха. И то, что я испытывала от вторжения Руслана, ничто по сравнению с этим.

— Расскажи мне все, как было.

Глава 31

Вопрос.

Ненавистный вопрос, который мне задавали все, кому было не лень, психологи, врачи, Катя, даже бесцеремонный Захар.

Как будто им и так было непонятно, что там могло произойти.

Вопрос, на который я сама не могу ответить по одной простой причине.

Я не помню.

То есть... Помню, как волокли, помню, как орали, помню несколько ударов ногами и сорванную одежду.

Помню женщин в клетках. Женщин без зубов.

Кадры постоянно сменялись один за другим. Словно это и не со мной было, будто смотришь фильм.

Но с одним отличием. Во мне растекался обволакивающий страх, который ураганом закручивал во тьму. И я, раскинув руки, погрузилась в неё с наслаждением, теряя сознание.

Это было моим спасением, дало перенести все испытания.

Иногда выныривала, чувствуя на себе