Читать книгу - "Девочка Дракона - Юлия Четвергова"

Я не удержалась. Двинулась следом за ним, соблюдая расстояние между нами, чтобы Рома меня не заметил.

В голову лезли мысли о маячках и прочих шпионских программах, с помощью которых зверь мог меня выследить, но… Я ошибалась.

Это я поняла, когда он остановился у двух огороженных металлическим забором могил, лежащих рядом.

На мгновение сердце пропустило удар. На краю сознания мелькала мысль, но я всё никак не могла ухватиться за неё, поэтому просто наблюдала за тем, как Грозовский садится на колени, не боясь испачкаться в грязи и лужах, и утыкается шлемом в одну из гранитных плит.

А потом открывает визор шлема, поднимает его нижнюю часть, и я слышу, не веря своим ушам:

— Мам, пап, простите, что так долго вас не навещал…

Я закрыла себе рот рукой, внезапно осознав услышанное.

Нет, не может быть… Неужели..?! Грозовский..? Самый популярный мажор, который возглавляет всю шайку-лейку мажористых засранцев, на самом деле… Приёмный?

Эта мысль просто не хотела укладываться в голове. Потому что информация, случайно попавшая в мои руки, меняла всё. Абсолютно.

«Я же одним махом могу избавиться от издевательств, которые он же и спровоцировал, просто кинув на растерзание университетским богачам это знание! Достаточно сделать одну фотографию и…» — мелькнула предательская мысль. Минута слабости. Ибо это было самое простое решение всех моих проблем. После такой сенсации им точно будет не до моей скромной персоны.

Но искаженное от боли и невыносимой муки выражение лица Ромы выдернуло меня из омута злобы, ненависти и отчаяния. Мне стало стыдно просто за то, что я допустила такие мысли. Что позволила себе опуститься до уровня зажравшихся богатеньких мальчиков и девочек, которые только и делают, что живут чужими страданиями.

Нет, я так не могу. Не хочу. Жизнь — это бумеранг. И она с лихвой вернёт всем то, что они заслуживают.

Приняв для себя самое верное решение в сложившейся ситуации, я хотела тихонько отступить назад. Не подсматривать за чужим горем. Не подслушивать надрывный голос, пропитанный такой болью, что мне и не снилось.

Да если бы я знала, ни за что бы не пошла за ним следом! Такое никому не пожелаешь… Даже самому злостному врагу…

Я постепенно отступала назад. Шаг за шагом. Но я была бы не я, если бы не поскользнулась на мелком камушке и с шумом не свалилась бы на землю, больно ударившись мягким местом. А ещё мне дико повезло упасть прямо в лужу. И теперь я вся была не просто мокрая, но и в грязи.

И почему, когда Грозовский рядом, я постоянно сажусь в лужу?

Ирония сквозь слёзы.

От обиды я даже не стала вставать. Просто осталась сидеть на месте, зная, что не только Рома меня услышал, но и все в округе. Моё падение, казалось, услышали бы и на другом конце кладбища.

— Что ты здесь делаешь? — раздался настороженный голос сверху.

Я не спешила поднимать зареванные глаза.

Вот как я ему сейчас объясню всё это недоразумение? И даже если он по чудесной случайности мне и поверит, то я не смогу скрыть, что ничего не видела и не слышала. Я не умею врать. Особенно, находясь в пограничном эмоциональном состоянии.

Но, может, стоит попробовать? Может, хотя бы сегодня Вселенная повернётся ко мне парадной стороной?

— Версия «проходила мимо» тебя устроит? — попыталась сделать вид, что всё нормально. Что я и вправду просто мимо проходила.

Рывком подняв мою тушку за руку, Грозовский уставился на меня своими разноцветными глазами, заглядывая в самую душу.

— Что. Ты. Здесь. Делаешь?! — его голос чуть ли не срывался на рычание. Он явно был на взводе. — Мне не до твоих шуточек!

— Навещала бабушку! — немного истерично ответила я, пока сердце колошматило о рёбра.

Меня пугал такой Грозовский. Его злость в данный момент была настолько настоящей и искренней, что до меня, наконец, дошло, что во время наших столкновений, он действительно просто играл со мной. Забавлялся.

— Ты меня за идиота держишь? — не поверил мне. Его рука, сжимающая моё предплечье, сжалась ещё сильнее. — Что ты видела? Сколько успела услышать?

Я же смогла только открыть и закрыть рот, как рыба, выброшенная на берег. Ложь ни в какую не хотела срываться с губ. Она застряла поперёк горла, словно кость. И всё, что я смогла выдохнуть:

— Я была тут с самого начала…

— Великолепно! — прорычал Рома, отрывая от меня взгляд. Давая время на передышку. — Что ещё сегодня может пойти не так?

Но как бы он не злился, сквозь пелену проглядывались и другие эмоции: отчаяние, усталость, обречённость. А ещё его всего трясло. Я бы могла списать всё на холод, если бы не его затравленный взгляд.

Он на самом деле боялся того, что я предам огласке увиденное и услышанное. Настолько сильно, что воспринимал меня сейчас, как кровного врага.

— Отпусти, пожалуйста, — попросила едва слышно, — мне больно.

Рука на моем предплечье тут же разжалась. А сам Грозовский резким, смазанным движением отошёл от меня на расстояние шага, словно ошпарившись.

— Не смей никому об этом рассказывать! Никогда! — понизив голос, произнёс парень угрожающим тоном. — Только попробуй просто подумать об этом, и я лично сотру тебя в порошок до того, как ты раскроешь свой пухлый ротик.

Я обомлела. Застыла, как вкопанная. Внутри всё похолодело от осознания, что Рома обо мне думает. Неужели я похожа на ту, кто может воспользоваться выведанной информацией и ударить подло, исподтишка? В самое больное.

Но предательское сознание тут же подкинуло мне недавние ядовитые мысли, будто издеваясь.

Меня всю колотило. Бросало то в жар, то в холод. А молчание, повисшее между нами, с каждой секундой становилось всё напряженнее. Тяжелее.

И только когда Грозовский заговорил, я поняла, что он ждал от меня ответа.

— Молчишь? Значит, я прав. Иного и не ожидал. — горькая усмешка исказила красивые черты лица. — Ты такая же, как все. Только о своей шкуре и печёшься.

Слёзы хлынули по щекам. Его слова хлестали словно плеть. Больно, как же больно. Я была не в силах сдержать этот эмоциональный поток. Слишком много всего навалилось.

Всего «слишком»…

— Это говоришь мне ты? — взорвалась, судорожно выдохнув. — Тот, кто ради удовольствия издевался надо мной? Тот, кто играл моими чувствами, а потом выбросил, словно ненужную вещь, за порог дома, стоило матери сказать, что такой, как я, не место среди вас, сливок общества? Выставить