Читать книгу - "Все еще будет - Афанасия Уфимцева"

Головная боль и тошнота отступили, но на душе было по-прежнему тошно – пожалуй, еще хуже, чем утром, по дороге в Североречинск.

Никаких угрызений совести за кражу показаний Дуси у нее не было. Она нисколько не сомневалась, что настоящей кражей было выдавливание этих чудовищных показаний.

Очутившись на улице, Маргарита все глаза проглядела в поисках Владлена. Он же словно сквозь землю провалился. И на мобильные звонки решительно не отвечал. Впрочем, это только радовало. Во-первых, не хотелось опять стать жертвой поэтического насилия; во-вторых, к Владлену было много вопросов, которые она пока не была готова озвучить.

До автовокзала неторопливого ходу минут десять – через главную площадь, где под боком у чудом сохранившегося памятника Ленину рядком стоят, тесно прижавшись друг к другу, здания краевого правительства, думы и городской мэрии – главное украшение скромного города, всем своим неярким благополучием обязанного дотациям из федерального центра. Некую завершенность картине придавала ровная цепочка голубых елей – не последний символ провинциальной власти.

Когда Маргарита пересекала площадь, как раз из-за елочек появился физик Дмитрий Иванович Цариотов, бодро поднявшийся по ступенькам в помпезное здание краевого правительства.

Окликать его не стала. Лишь мысленно порадовалась: Ивана старые друзья в беде не бросают.

Перед зданием североречинского автовокзала стояли десятки тоскующих такси: не сезон, а посему клиентов, желающих отправиться в Вольногоры, можно запросто по пальцам перечесть.

Перед въездом в Вольногоры таксист попросил ее разрешения на посещение бензоколонки для залива свежего бензина: «Потом машина так побежит, что просто зарадуешься».

Маргарита, естественно, не возражала. Когда свежий бензин уже был залит, машина была готова побежать, а Маргарита зарадоваться, у соседней колонки остановился пафосный джип, из которого доносилась громкая музыка.

You don't know how lucky you are, boy Back in the USSR, yeah[18],

– не жалея себя, пел неистовый сэр Пол Маккартни.

Впрочем, было не до песен. И не до сэра Пола. За рулем сидела красавица-Лиза, а рядом с ней – очаровательный Владлен.

Слава свежему бензину – такси ринулось вперед прежде, чем Маргарита была замечена. Хотя, по большому счету, какое дело счастливым обитателям джипов до менее удачливых пассажиров неприметных такси?

* * *

Войдя в дом, Маргарита почувствовала чудовищную, катастрофическую усталость. Дверь в кухню была приоткрыта. Дуся сидела, положив голову на стол, и беззвучно, горько-горько плакала. Маргарита тихонечко подошла, дотронулась до ее вздрагивающего плеча.

Достав из кармана смятый листок с показаниями, протянула его Дусе:

– Порви все это сама и ничего не бойся.

Увидев, чтó протягивает ей Маргарита, Дуся заморгала своими наивными глазами-одуванчиками и в голос разрыдалась, сотрясаясь всем телом. Маргарита села рядом с ней и, ничего не говоря, погладила ее спутавшиеся волосы. Не поднимая головы, Дуся запричитала:

– Он меня вынудил все это написать. Говорил, что Разину вместо условного срока дадут реальный, если я не подпишу. Я ничего не могла с этим поделать. Что теперь обо мне подумает Иван Григорьевич?

– Он ничего не узнает, я ему не скажу. И давай забудем об этом, хорошо?

Дуся продолжала всхлипывать, но взлохмаченной головой старательно закивала. Маргарита ее нежно обняла и поцеловала в мокрую от слез щеку.

На душе было светло. И дело было вовсе не в том, что обвинения против Иноземцева оказались ложными. Она в этом ни минуты не сомневалась. Дело было в другом. Просто она была рада, что не впустила злобу в свое сердце, что не ополчилась на Дусю, что вся эта мерзость не ожесточила ее.

К счастью, дома была сестра Дуси Зойка, младшая школьница. С ней Маргарита сразу забывала обо всех невзгодах, поэтому с радостью откликнулась на просьбу почитать. Зойка тут же принесла книжку – «Незнайка на Луне» Николая Носова, вынула закладочку. Маргарита начала читать:

– А кто такие эти полицейские? – спросила Селедочка.

– Бандиты! – с раздражением сказал Колосок. – Честное слово, бандиты! По-настоящему обязанность полицейских – защищать население от грабителей, в действительности же они защищают лишь богачей. А богачи-то и есть самые настоящие грабители. Только грабят они нас, прикрываясь законами, которые сами придумывают. А какая, скажите, разница, по закону меня ограбят или не по закону? Да мне все равно!

– Тут у вас как-то чудно! – сказал Винтик. – Зачем же вы слушаетесь полицейских и еще этих… как вы их называете, богачей?

– Попробуй тут не послушайся, когда в их руках всё: и земля, и фабрики, и деньги, и вдобавок оружие! – Колосок пригорюнился.

Маргарита так увлеклась чтением, что и не заметила, как из школы вернулся отец. Он был явно возбужден, даже зол. Нервно схватил книжку, посмотрел обложку, произнес многозначительное «Ну-ну».

Зойка убежала к Дусе – от греха подальше.

Николай Петрович ни о чем не расспрашивал. Нервно ходил по комнате, слегка согнувшись и скрестив руки за спиной. Потом вдруг резко остановился:

– Старый я дурак – попался как кур во щи. Я не должен всем этим заниматься. Я не должен, не должен разгребать чужой мусор. Я ученый, педагог, а не общественный защитник чужих капиталов. Все его проблемы с курортом меня никак не трогают, мне дела до них нет. И то сказать: богатому жаль корабля, а убогому – костыля.

На какое-то время в воздухе повисла тяжелая пауза. Николай Петрович немножко постоял у окна, как будто бы вглядываясь в дальние дали, хотя, собственно, в тот день вглядываться было совершенно некуда: туман полнейший. Весь город – как в молоке утопленный.

Профессор пару раз нервически шмыгнул носом, высморкался, а потом продолжил – уже, слава Богу, спокойнее:

– Надо бы половчее ему быть, поизворотливее. Был бы хоть чуть-чуть умнее – заранее бы озаботился нужными связями, прикормил кого надо, как говорят умные люди – сунул барашка в бумажке, в партию вступил бы, наконец.

– Какая партия, папа! Иноземцев – приличный человек, – неожиданно сорвалось с пересохших губ Маргариты, тут же прикрывшей рот ладошкой.

– Я лишь призываю его к разуму, он должен стать чуть реалистичнее, что ли, перестать летать в эмпиреях. Вот он выстроил для себя идеальный мир – правовое общество с человеческим лицом в отдельно взятом курортном городе. La città del Sole[19]на водах, так сказать. А по уму надо бы, прежде чем подхватывать такие красивые идейки, сначала полюбопытствовать, что Томмазо Кампанелла, возмечтавший о Городе Солнца, за свои взгляды двадцать семь лет не на водах провел, а в тюрьме. Вокруг-то мир другой – жестокий, не курортный. Надо настороже быть: в наши лихорадочные времена всякий норовит соседа обчекрыжить. Теперь наш дорогой друг Иван Григорьевич обивает пороги, ищет справедливости по закону. А что такое закон? Как говорится, закон что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет. Ну а человек без связей – муха мухой. Помяни мое слово, доченька: наступит день, когда нашего принципиального друга какой-нибудь мухобойщик и прихлопнет. Раз и навсегда. Чтобы впредь повадки не было. Чтобы был человеком разумным и не строил себе воздушных замков. Нет, я бы нисколько не возражал против его желания лезть в омут. Вольному воля! Единственная проблема в том, что утянет с собой и других. Не ровен час, и мы с тобой окажемся в списке пострадавших, попадем под раздачу, так сказать.