Читать книгу - "Всё ещё Люблю - Лидия Андрианова"

— Вместе? — спрашивает Даня у него.

— Вместе, — с улыбкой отвечает Кирилл. Он встаёт на ноги и, протянув руку, помогает встать Дане. — Мы готовы пить чай, — адресовано мне.

Киваю, не в силах говорить из-за образовавшегося в горле кома.

До самой кухни я не произношу ни слова. Данька же болтает без умолку, рассказывает Кириллу о том, как вкусно готовит Валентина Петровна.

Все время, находясь за столом, я чувствую на себе взгляды Кирилла. Но посмотреть в ответ не могу. Физически не могу себя заставить поднять на него глаза. Мне необходимо собраться. Прийти в себя, осознать, что все реально. Что Кирилл действительно в моем доме, играет с Даней.

Как только чай выпит, сын уводит несопротивляющегося мужчину снова играть. Я же остаюсь на кухне. Убираю со стола и под краном мою кружки. Мне нужно хоть чем-то себя занять. Отвлечь.

— Давайте я сама домою, — заходя на кухню, говорит Валентина Петровна.

— Я сама. Мне не сложно, — отвечаю ей. И смягчаю отказ улыбкой.

— Прячетесь? — сразу понимает, что к чему, няня. — Зря. Не знаю, что у вас произошло с этим мужчиной, не моё это дело, но вам точно нужно поговорить.

— Мы уже поговорили. И я думала, что на этом всё закончено. Но… Он пришел ко мне домой… Я не понимаю, зачем, — неожиданно для себя признаюсь женщине, которую считаю членом своей семьи.

— Вы не хотите его видеть? — внимательно смотря на меня, задаёт она вопрос.

— Дело не в этом.

— А мне кажется, в этом. Его визит вас взволновал. Но не расстроил. Что из этого следует?

— Что? — повернувшись, спрашиваю у Валентины Петровны.

— Это значит, что этот мужчина вам не безразличен. И вы ему, думаю, тоже.

— Много лет назад я предала его. Бросила и вышла за Егора. Кирилл много лет ненавидел меня. Не думаю, что у него кроме ненависти, остались еще какие-то чувства ко мне.

— Мужчина, который ненавидит, не станет играть с сыном от другого мужчины и дарить ему подарки. Я видела, как на вас смотрит этот Кирилл. О ненависти там и речи не идёт. Вы достаточно настрадались, Александра. Вы заслужили женского счастья. Идите и поговорите с ним открыто. Прячась на кухне, вы свои страхи, не развеете. Я заберу Даню и дам вам возможность поговорить.

Я задумываюсь лишь на мгновенье. Бегать от разговора с Кириллом глупо. Не по-взрослому. Один сложный разговор с ним я уже пережила, смогу и этот выдержать.

— Спасибо, — с благодарностью отвечаю Валентине Петровне, принимая её правоту.

Женщина в ответ тепло улыбается, а после выходит из кухни и зовёт Даню. Просит помочь ей наверху собрать игрушку и навести порядок.

Как только няня с сыном поднимаются наверх, на кухню заходит Кирилл.

— У тебя чудесный сын. Умный и очень общительный мальчик, — присаживаясь на стул, говорит Кирилл мне.

— Он не всегда таким был. Раньше Даня был очень замкнутым и чужих людей не подпускал к себе, — обхватывая себя за плечи, отвечаю Кириллу.

— Из-за Егора? — хмуро спрашивает он.

— Да. Егор был холоден к сыну, — говорю ему.

— Он бил тебя? — глядя мне в глаза, напряженно спрашивает Кирилл.

— Не часто. Когда был зол или чем-то недоволен, — мне стыдно признаваться в этом, поэтому я не уточняю, что недоволен и зол Егор был довольно часто.

— Ублюдок, — сжав челюсть и кулаки, прикрыв глаза, сквозь зубы говорит Кирилл.

Молчу. А что тут скажешь? Егор действительно был еще тем больным ублюдком.

— Почему твои родители не вмешались? Неужели они не знали, как он с тобой и сыном обращается? — распахнув глаза, задаёт новый вопрос он.

Тяжело вздохнув, подхожу к столу, выдвигаю стул и сажусь. Разговор будет непростым. Хотя когда у нас с Кириллом он был простым? Только в далеком прошлом…

— Ты не знал Егора, поэтому тебе сложно понять, что за человек он был. Он умел играть. Все вокруг думали, что у нас счастливая семья. Что Егор любящий муж и замечательный отец. На публике Егор становился другим. Внимательным, заботливым, мягким, галантным. Им восхищались, а мне завидовали. Но стоило нам остаться один на один, его лживая маска спадала и обнажала его жестокую сущность. Он был тираном. Ревнивым тираном. Он все контролировал, без его ведома я не могла и шагу ступить. Жизнь с ним была для меня адом. И лишь после его смерти я смогла нормально вздохнуть.

Замолкнув на секунду, переведя дыхание, продолжаю:

— Я думала, что отец ничего не замечает. Что он верит Егору. Но недавно узнала, что отец догадывался, как нам с Данькой живется. Но помочь он не мог. Против Егора нам было не выстоять. Я могла развестись с ним и вернуться к родителям, но тогда я бы навсегда потеряла сына. Я не могла этого допустить. Да и сомневаюсь, что Егор отпустил бы меня. Он скорее убил бы меня, чем позволил уйти от него. Так что все было непросто.

— Я даже представить не мог, что тебе так несладко жилось с ним, — глухо произносит Кирилл после почти минутной паузы, в течение которой мы сидим в тишине. — Я видел ваши совместные снимки в интернете, в газетах. Вы казались счастливыми. И я ненавидел тебя за это. Мне жаль, Саша… Так жаль, что меня не было рядом. Что тебе пришлось через всё это пройти.

— Это не твоя вина… — выдавливаю я. Горло сводит спазмом от приближающихся слёз, и говорить становится почти невозможно.

— Я должен быть найти способ поговорить с тобой. Должен был понять, что ты не могла по своей воле, не сказав ни слова, бросить меня. А я просто принял все на веру. Сдался.

— Ты звонил, — напоминаю ему.

— Да, звонил. И это всё, что я сделал. Просто звонил, — с глухим смешком произносит Кирилл. — Это ты должна меня ненавидеть. Презирать за все обидные слова, что я тебе говорил, — смотря мне в глаза, добавляет он.

— Мне не за что тебя ненавидеть. Ты в этой ситуации такая же жертва, как и я. Так сложилась судьба. Мы были бессильны тогда что-либо изменить.

Кирилл яростно потирает руками лицо. Тяжело вздыхает. А я только сейчас замечаю, каким усталым, осунувшимся он выглядит.

— И что нам теперь делать? — спрашивает он то ли у меня, то ли у самого себя.

Смотрит на меня внимательно, словно пытается что-то понять или найти.

— Жить дальше, — отвечаю ему. — Теперь ты можешь отпустить прошлое и жить дальше. Создать семью со своей девушкой.

Воспоминание о Кристине причиняет боль, но я её почти не замечаю. Кирилл должен быть счастлив. Я хочу, чтобы он был счастлив. Пусть и не со мной.

— А ты? — снова вскинув на меня глаза, спрашивает он. — Что будешь делать ты?

— Растить сына. Работать. Жить спокойной жизнью, — пожав плечами, перечисляю ему.

— Снова выйдешь замуж?