Читать книгу - "(Не) Мой начальник - Аглая Бельская"

А потом начинает приходить по ночам, не давая спать и вызывая дикие судороги отвращения к себе. Человек пытается засунуть эту проблему обратно, но уже ничего не получится. Она будет мучить и пытать, пока не хватит смелости взглянуть ей в глаза. Просто надо пустить эту гадость. Встретить ее и пережить снова. И снова.

Столько раз, сколько нужно, чтобы пережить и отпустить наконец проблему. И тогда спокойный сон вернется. Да только легче это делать, пока проблема маленькая и не выросла, тогда достаточно один раз хорошенько выплакаться, чтобы проснуться утром новым человеком.

Так что я лежала лицом в подушку и бодро, во весь голос, занималась психотерапией. А попросту – со вкусом рыдала, проматывая все унижения и гадости, услышанные от любимого мужа. Как бы он себя не вел, нельзя просто взять и перестать любить человека, которого любила больше десяти лет.

Можно взять себя в руки, подключить гордость и даже искренне не хотеть его видеть, но любовь все еще живет… Так что я со вкусом рыдала, оплакивая себя и свою жизнь. Так что никаких шорохов или звуков я даже не услышала.

В себя я пришла только тогда, когда размытая от моих слез фигура в черном резко повернула меня за плечо лицом вверх и прижала ко рту сладко пахнущий платок. И я уже привычно погрузилась в темноту.

В себя я пришла на какой-то кровати, в незнакомой комнате. Ощущение, что это какая-то заброшенная хибарка, за которой никто не трудился смотреть. Штукатурка отвалилась почти везде, только редкие куски держались на месте. В открытых местах были видны доски и торчащие куски какой-то ваты или тряпок. Потолок был перекошен, с одного угла капало, просто таки лило.

Пол видеть я не могла, но, кажется, он тоже был не очень ровным. По крайней мере, кровать была немного перекошена. Я была прикручена за руки и ноги к железным спинкам какими-то шарфами. Больше в помещении никого не было. Перекошенная деревянная дверь с облупленной белой краской сиротливо покачивалась на одной петле.

Так страшно мне еще в жизни не было. А вдруг это какой-то маньяк, который добивает пациентов клиники? Или Миша решил, что нет жены – нет проблемы? Что вообще происходит? Мозг строил версии одну за другой, каждая причудливее предыдущей. Мне становилось все страшнее и страшнее.

Издалека донесся какой-то гул, который я не смогла опознать. Что-то вроде протяжного гудка поезда, но все же другое. Оно как будто двигалось – то приближалось, то отдалялось. Это просто ужасно. Что там? Оно идет за мной?

Я попыталась повернуться и застонала. Ребра еще не до конца зажили, так что резкое движение вызвало приступ боли. А еще и эти повязки на запястьях и щиколотках были сделаны так, что сильно развернуться я не могла. Свободы действий у меня не было.

Пока я вертелась, пытаясь освободить хоть одну конечность, ситуация поменялась. Дверь протяжно скрипнула, открываясь. На пороге в эффектной позе замерла темная фигура. В тусклом свете лампочки, которая без абажура болталась высоко под потолком, я никак не могла разглядеть, кто там стоит. Поэтому я затихла, опасаясь привлекать к себе лишнее внимание.

Конечно, он, а это точно был мужчина, знал, что я здесь, раз сам привез меня сюда. Но не стоило злить его или вызывать другие эмоции. Я очень не хотела пострадать. Я пока что вообще не понимала, меня похитили именно как меня или ему нужна была просто любая женщина, подходящая под какие-то требования?

Во втором случае у меня огромные проблемы, а в первом я еще как-то могу выпутаться. Да я готова пообещать и отдать все что угодно, кроме моих детей, за возможность жить дальше. И жить здоровой и свободной…

- Ты плохая девочка, Катя. Ты не хочешь ценить своего счастья. Я не знаю, что с тобой случилось. Тебе кто-то затуманил разум, раз ты перестала помнить, как нам было хорошо. Но я тебе напомню. И разум к тебе вернется. И мы будем вместе, ведь ты такая чувствительная девочка. Ты поймешь, что так тебе лучше. Ты просто запуталась.

Голос был удивительно знакомым, хотя я никак не могла разобрать, кто именно говорит. Эхо разносило его и искажало. Наконец он сделал несколько шагов вперед и его лицо попало в свет лампочки.

- Это ты? – удивленно воскликнула я.