Читать книгу - "Новый год по новому стилю - Ольга Горышина"

Я не подсыпала отравы в еду, но пробовать собственную готовку не хотелось. Как и вспоминать йогурт с мёдом. Сколько килограмм я сегодня сожгла и нервов, не хотелось даже прикидывать. Я стояла у окна, вжав ладони в холодный подоконник и при этом чувствуя ногами жар от батареи. За окном тьму прорезали одинокие фонари. Я чувствовала себя одним из них. Где-то там в бескрайнем темном городе была моя звездочка с одним офонаревшим мужиком, который удосужился все же прислать сообщение, что опаздывает минут на сорок. Я зависла над экраном телефона, не зная, что послать ему в ответ. Хотелось просто послать и грубо — что он себе позволяет, но я спросила: где вы? — и не получила ответа.

        — Александр Юрьевич, они обедали, а может быть даже ужинали. Пожалуйста, идите поешьте? — заглянула я после стука в комнату свекра.

Это был не совсем вопрос, скорее — приказ. Хоть кто-то должен меня слушаться!

— А ты?

А я не в состоянии проглотить даже корочку хлеба, которую отломила от буханки. Да что же мне так везет на засранцев?! Звук уведомления заставил меня подпрыгнуть вместе со сковородой — хорошо, не выронила ни картошку, ни рыбу, это все, на что хватило моей усталой и замученной за последние полгода фантазии. С большим трудом я брякнула сковороду на подставку и схватила телефон. Нет, всего лишь Степанова с очередным, слишком уж настойчивым, предложением присоединиться к их новогоднему столу.

— Ты не успеваешь с готовкой? — нагрубила я. — Я могу настрогать тебе Оливье…

Отправила и лишь затем прикусила губу.

— Лиза, я серьезно.

— Я тоже. Спасибо, но я буду с дедом.

— Так я и его приглашаю. Думаешь, трех стульев не найдем?

Да, в этом вся Лия — не поймешь, где шутит, а когда серьезно говорит.

— Мне не до улыбок. У меня Кирилл активизировался… Только не спрашивай ничего, я не хочу его обсуждать…

— Козел. А я думала, что это ты сообщение про Гришку проигнорировала…

Она еще что-то печатала, но я успела отправить свой ответ прежде, чем ее текст увидел свет в моем ящике:

— Извини, мне ребенка кормить.

И Лия стерла продолжение своего сообщения.

Черт, неужели Каменцев увидел фото и прочитал комментарии? Да пусть даже так, это же не повод вспоминать про ребенка! Зачем ему понадобилась Лиза? Расспросить Александра Юрьевича не получилось — я к нему и так и этак, со словами и без слов… Но либо дед не хочет говорить, либо ничего не знает. А самой строить предположения мне уже страшно.

— Спасибо, Лизавета…

Я даже не заметила, как деда Саша поел. Не удивлюсь, если две потеряшки действительно отправились ужинать: куда иначе они могли запропаститься? Люба никогда ничего не клянчит… Не клянчила, потому что со мной такое не прокатывало, но Гриша же на все скажет — да. Это же в мужском характере покупать женщину любого возраста.

Теперь я схватила телефон с твердым намерением позвонить — и пусть только посмеет не ответить на мой звонок. Черт возьми, он взял чужого ребенка! Я, мать-дура, отдала ребенка человеку, которого знаю три дня — офис не в счет. Может, у него там деловая встреча нарисовалась и он потащил ребенка черти куда к черти кому… Не просто же так попросил не звонить. Не из-за капризов дочери же решил пойти со мной на конфликт? Только бы не потащил ее к кошкам. А она ведь просилась туда у него с утра…

Боже, Кирилл, какого черта ты притащился именно сегодня?! Этих двоих нельзя оставлять одних!

Я уже почти нажала на кнопку вызова, как сработал домофон. По моему вопросу «кто?» было все ясно, поэтому Вербов молча подтолкнул ребенка к диалогу с матерью. «Это мы» — интересно, кто это «вы» и с каких таких пор это «вы»?

Я нарочно не пошла открывать им дверь. Вернее, открыла замок и приоткрыла дверь, но решила не работать для них швейцаром. Александр Юрьевич успешно ретировался к себе в комнату и закрылся там, сказав, что не хочет нам мешать.

— Мама, это тебе!

Ребенок вручил мне огромный букет красных роз. Это они лишние сорок минут за цветами в очереди простояли? Или… Искали цветочек аленький? Я как-то в момент вспомнила про свою просьбу к Деду Морозу.

— Чтобы не ругалась, — добавил его внук.

Я не успела спросить, на что? Потому что Люба выдала:

— Мы елку купили.

— Что?

Переспрашивать было глупо, потому что елка уже вошла в прихожую раньше Вербова. Он явно прислонил ее к стене на лестничной площадке, когда запускал в квартиру ребенка в расстегнутой куртке. Цветы в руке — это, чтобы я в глаз ему не дала?

— Извини, я знаю нормальный елочный базар только в Новой Голландии.

— Зачем? — только и смогла выдать я, глядя на довольную физиономию Вербова, высовывающуюся из-за колючей макушки. Наверное, он сейчас такой же колючий, но целовать я его не буду по другой причине: я не просила у него елку! Не я просила… Неужели Люба?