Читать книгу - "Лев любит Екатерину - Ольга Игоревна Елисеева"

Анна Демьяновна велела впустить. Вошел рослый детина лет за тридцать. Косая сажень в плечах, грудь широкая, как сельдяная бочка, ручищи, что твои грабли. В сенях даже стало тесно.

– Ты кто таков, мил человек? – ласково обратилась к нему хозяйка.

Гость отбил поклон.

– Иду в город с Демидовского завода. Стемнело. Позвольте у вас переночевать.

– Ночуй, – кивнула барыня. – Тебе постелят и дадут поесть. Да пьешь ли ты, брат, водку?

Незнакомец кивнул.

Анна Демьяновна сама поднесла ему домашней рябиновки. Мужик выпил залпом, крякнул и поблагодарил.

Липочка все это время пряталась за дверью. Ей страсть как любопытно было взглянуть на приблудного дядьку. Но, увидев красный лоскуток у него на лице, девочка вмиг признала своего безносого каторжника. Помертвела и закричала бы, но страх разгневать мать удержал ее от возгласа.

Мужика проводили на кухню. Налили миску щей со шматом сала и уложили на печи.

Тут только Липочка открылась няньке. Леонтьевна всплеснула руками:

– Полно, барыня, да добрый ли человек? Дитя наше не солжет. Она его запомнила.

– Молитесь, – отозвалась госпожа Яковлева. – Сама вижу, что он клейменый. Да что делать? Откажем ему в ночлеге, а он наведет на имение дружков. Одна надежда на Бога. Избавил от двухсот грабителей, неужто от одного не сбережет?

Спать Липочка не могла. Сидела в кровати, натянув одеяло до подбородка, и все поглядывала в темные ромбики слюдяного окошка. На улице было тихо. Под утро она уже задремала, когда снаружи раздались гиканье, свист и топот лошадиных копыт. Человек пятьдесят заехали разом во двор. Громко кричали и махали факелами, норовя закинуть их на крышу.

Тут только гость показал себя. В полушубке, накинутом на исподнее, он вышел на крыльцо и, вместо приветствия, громко гаркнул:

– Пошли прочь, ироды! Куды притащились?

Будь на его месте другой, ему бы не поздоровилось – снесли голову саблей, и поминай, как звали. Однако, опознав говорившего по красному лоскутку, разбойники скинули шапки и спрыгнули с коней. Вокруг послышалось почтительное: «Хлопуша! Хлопуша!»

– В этот дом ни ногой! – сурово крикнул он. – Объезжайте Богимово за версту.

Ему повиновались без ропота. Влезли снова верхом и растаяли в беловато-сером тумане, как крошки хлеба в молоке. Гость вернулся домой, залез на печь, соснул еще часок, а потом поплескал себе в лицо воды из кадки и пришел к матери прощаться.

– Я атаман, – сказал он. – Нарочно вчера забрел к тебе, чтобы оборонить вас. За всю жизнь ни от кого доброго слова не слышал. А ты и твоя дочь – люди. Прощайте. Ежели не противно, помолитесь за меня.

Анна Демьяновна покачала головой, грустно глядя в широкое лицо злодея.

– Да как же за тебя молиться, если ты сам от своего христианского имени отказался и называешься кличкой?

– Мало меня Бог миловал, – огрызнулся Хлопуша. – Вот и отказался.

Но, уже сходя с крыльца, все-таки обернулся и прошептал с заметным усилием:

– Артемием меня звали. Так помолись.

Вторая беда не сумела вломиться в дом Яковлевых, и зиму они прожили тихо, хотя вокруг полыхали деревня за деревней. Горе пришло со стороны. Петр Демьянович Собакин с малочисленной командой дворянского ополчения напоролся на полтысячи казаков. Подле дяди скакал и племянник. Пощады просить не стали. Да и не дождались бы они ее. Всех приняла одна осина. Перед смертью капитан алатырских драгун, как и положено, обличил Самозванца. Ушел он легко. Только кивнул Алеше, мол, держись.

– Я, дяденька, так хотел служить, – прошептал мальчик.

– Чудак-человек, – рассмеялся Собакин. – Мы и идем с тобой служить. Нечто на небесах гарнизонов нет?