Читать книгу - "Измена Анны Болейн королю Генриху VIII - Галимов Брячеслав"

* * *

…Маленькая принцесса Елизавета сидела на мягком пушистом ковре в комнате своей матери и играла с забавными китайскими игрушками, привезенными для нее купцами.

– Мама, – вдруг спросила она, – а папа добрый?

– Он – король, – ответила Анна, слегка нахмурившись.

– Но он добрый? – продолжала допытываться девочка.

– Видишь ли, милая, король не всегда может быть добрым, – сказала Анна. – Ведь в государстве живет много разных людей, и среди них есть злые нехорошие люди. Государь не может быть добрым со злыми людьми.

– А священник говорит, что надо быть добрым со всеми, – не унималась Елизавета.

– Да, конечно, это так. Но король бывает иногда просто вынужден быть злым… Хотя я бы лично предпочла отказаться от короны, чем причинить вред кому-нибудь, – совершенно непоследовательно призналась Анна.

Девочка немного подумала, а потом продолжила разговор:

– А я стану королевой?

Анна вздохнула и обняла дочь.

– Тебе хочется стать королевой? Поверь мне, в этом мало радости. Кроме того, тебе сложно будет занять престол: если даже у тебя не появится братик, то все равно королевой станет Мария, а не ты.

– Да, она – взрослая… – протянула Елизавета и спросила:

– А где ее мама?

– Ее мама уехала из нашей страны, а после умерла, – неохотно пояснила Анна.

Девочка снова задумалась.

– Но, значит, у Мэри есть только папа, и у меня есть тот же папа, а еще у меня есть мама, – почему же Мэри станет королевой, а не я?

– Но она гораздо старше тебя, – напомнила Анна.

– Да, она взрослая… – повторила Елизавета. – Но она злая и некрасивая.

– Нехорошо так говорить о своей сестре, да и вообще о ком бы то ни было, – назидательно сказала Анна. – Злословие – это грех.

– Прости, мамочка, – девочка прижалась к ней.

– Избегай грехов, милая. Горе тому, через кого они входят в мир. Отмщение от Бога ждет грешников и на этом, и на том свете, – Анна погладила дочь по голове.

– Мам, – спросила Елизавета, выждав немного, – а как же Бог за всеми углядит? Ведь людей много, а он один?

– Глупенькая, какая ты глупенькая! А считаешь себя умнее Марии! – рассмеялась Анна. – Неужели священник не говорил тебе, что Бог всемогущ и всеведущ, и все наши дела и помыслы ему известны?

– Говорить-то он говорил… – с сомнением сказала девочка.

– Тсс, я слышу шаги короля. Он идет сюда, – сказала Анна. – Пожалуйста, поклонись ему, как следует, и называй его «ваше величество».

Генрих, хромая, вошел в комнату.

– Здравствуйте, моя милая, здравствуйте, ваше высочество, – поздоровался он с женой и дочерью.

– Бог мой, какая сырая погода, – моя нога ноет и ноет, и не дает мне покоя! – Генрих уселся в кресло, сбросил на пол подушку и осторожно положил на нее свою больную ногу.

– Вы погрузнели, ваше величество. Вам надо ограничить ваше питание, – сказала ему Анна.

– При чем тут питание? – поднял брови король. – Я вам про одно, а вы – про другое! Я ем не больше остальных… Так, ваше высочество, а вы что делали? – спросил он Елизавету.

– Я играла в куклы, ваше величество, – поклонилась ему принцесса.

– В куклы? Очень мило, – рассеянно сказал Генрих и прибавил, обращаясь к жене: – А она прекрасно говорит, четко произносит слова. Удивительно. Помнится, Мария в ее возрасте только мычала что-то нечленораздельное. Да, Елизавета делает большие успехи…

Наступила тишина. Анна стояла перед королем, глядя себе под ноги, а он рассматривал гобелен на стене, будто видел его в первый раз. Елизавета, ухватившись за руку Анны, переводила взгляд с отца на мать, пытаясь понять, почему они молчат.

– Вы не оставите нас, ваше высочество? – внезапно произнес Генрих так громко, что девочка вздрогнула. – Мне надо потолковать с королевой наедине.

Елизавета, не забыв присесть в поклоне, выскочила из комнаты.

– Да, умная девочка. Но – девочка! – пробурчал король, посмотрев ей вслед.

– Я хотел спросить вас, моя милая, нет ли у вас признаков беременности? У вас, вроде бы, случилась задержка? – в голосе Генрих прозвучала надежда.

Анна смутилась и покраснела.

– Нет, ваше величество, все восстановилось. Обычные женские дела. Я не беременна, – сказала она.

Генрих насупился.

– Я не понимаю, что у нас происходит. Я, кажется, регулярно исполняю свой супружеский долг, – почему вы не родите мне сына?

– Видно, Бог этого не хочет, – ответила Анна, мельком взглянув на побагровевшего короля.

– Отчего бы Богу этого не хотеть? – сдавленно произнес тот, сдерживая гнев. – Разве я не очистил нашу веру, разве не засияла она в первозданном блеске и величии? Нет, моя милая, у меня возникает такое ощущение, что это не Бог, а вы, именно вы, не хотите, чтобы у меня родился наследник!

– Как я могу помешать этому? Вы не можете упрекнуть меня в том, что я нарушаю обязанности жены, – холодно проговорила Анна, глядя теперь прямо в глаза королю.

– Да, это верно… – осекся он. – Но почему же, черт меня возьми совсем, у нас нет сына? Почему вы не можете забеременеть? А может быть, вы вообще уже никогда не забеременеете?

– Врачи говорят, что я здорова.

– А-а-а, врачи! – Генрих махнул рукой. – Что они знают! Если бы они действительно умели лечить болезни, на земле давно бы никто не болел. Сколько веков существует медицина, а болезней становится все больше. Не напоминайте мне о врачах; они не могут вылечить даже мою ногу, которая не ранена, не покалечена, не обожжена, а просто болит изнутри. Я заплатил этим эскулапам столько золота, что хватило бы на излечение всех больных ног на свете, а они лишь мучают меня бессмысленными процедурами и запутывают мудреными латинскими терминами. Я несколько раз порывался издать указ о том, чтобы повесить всех врачей. Людям от этого стало бы легче жить, – по крайней мере, доктора перестали бы их дурачить и вытягивать из них деньги… Не напоминайте мне о врачах!

Он с трудом поднялся с кресла и сказал:

– Что же нам остается делать, моя милая? Видимо, только молиться и продолжать стараться изо всех сил. Я все еще верю, что вы родите мне наследника. Прошу, умоляю вас, – постарайтесь, и я стану самым счастливым мужем и отцом на свете! А тогда и мои чувства к вам окрепнут во сто раз, хотя и без того вы одна живете в моем сердце.

* * *

Покинув покои королевы, Генрих, чертыхаясь, проклиная свою больную ногу и всех докторов мира, добрался до приемного зала, где его ждал сэр Джеймс.

– Надеюсь, милорд, дела, о которых вы хотели поговорить со мной, действительно так важны, что стоят моих страданий, – проворчал король. – В противном случае вы человек без жалости.