Читать книгу - "Жена для чародея - Сьюзен Кэррол"

Какие темные силы превратили этого мальчика в мужчину с глазами одержимого и шрамом на лице, мужчину, который любит лошадей и ненавидит книги, мужчину, разум которого стал полем битвы между его волей и древними предрассудками? Анатоль казался непостижимым… и все же Медлин должна постичь его, потому что стала его женой.

Последний раз взглянув на портрет, она положила миниатюру на стол, потом подошла к Анатолю и тихонько потянула его за рукав.

– Милорд, - собравшись с духом, сказала она, - мы с вами разумные люди и наверняка найдем способ справиться с тем, что нам предстоит.

Медлин улыбнулась через силу, но рука, которую она протянула Анатолю, была тверда.

– Уже поздно. Думаю, нам пора подняться в спальню.

Анатоль смотрел на протянутую руку, словно боялся, что Медлин вот-вот ее отдернет. Потом он медленно и бережно сжал пальцы Медлин в своей горячей сильной ладони.

– Вы правы, миледи, - хрипло проговорил он, поднося руку жены к губам.

Потом взял подсвечник, и супруги рука об руку вышли из библиотеки.

В спальне Медлин уже царила особая атмосфера, присущая женщине. Сладко пахли духи, на туалетном столике лежали щетки для волос с ручками из слоновой кости, ленты, кружева и другие предметы, столь же загадочные для Анатоля, как сама его невеста.

Медлин стояла у кровати, и единственная свеча освещала ее лицо, застенчиво и выжидающе поднятое к нему. Анатоль понимал, что первый шаг должен сделать он.

А он лишь смотрел на Медлин, словно деревенский увалень. Рука все еще горела от прикосновения нежных пальцев. Он не мог припомнить, когда в последний раз кто-либо отваживался протянуть ему руку. Может быть, никогда.

Этот бесхитростный жест глубоко потряс душу Анатоля. Весь день он мечтал о том, как овладеет Медлин, а вышло, что она каким-то странным образом овладела им.

Минуты шли, и волнение Медлин усиливалось. Теребя подол платья, она спросила:

– Мне надеть ночную рубашку?

– Нет, - хрипло ответил Анатоль. - Она вам не понадобится.

– О-о! - Медлин залилась румянцем, поняв, что он имеет в виду.

Анатоль поморщился, ругая себя за грубоватый ответ. Он подошел к Медлин, обнял… но руки его словно одеревенели, скованные тем, что в его объятиях девственница. Медлин и понятия не имела, какой жар терзает его плоть. Одно неловкое движение, слишком грубая ласка - и он разорвет тончайшую нить, которая только-только возникла между ними.

Анатоль клял себя последними словами, когда случайно выдал Медлин тайну портрета… но каким-то непостижимым образом эта обмолвка лишь улучшила дело. Она оставила портрет в библиотеке, словно забыла о нем. Анатолю казалось, что он одержал верх над соперником.

Медлин, вся напрягшись, все же позволила мужу притянуть ее к себе. Упругие девичьи груди касались его груди, причиняя сладкую муку, и Анатоль всем сердцем жаждал покрыть их страстными, пылкими поцелуями.

Вместо этого он целомудренно прижался губами к ее лбу, а потом осторожно нашарил на спине шнуровку платья.

– Подождите! - воскликнула Медлин, упершись руками ему в грудь и глядя на него снизу вверх широко раскрытыми глазами. - Сначала объясните.

– Что объяснить? - пробормотал Анатоль, опьяненный ее близостью, запахом нежной кожи.

– Объясните, что мы собираемся делать. Кровь, так резво бежавшая по жилам Анатоля, застыла, и он в ужасе уставился на Медлин. Нет! Неужели она и вправду ждет объяснений?

Судя по серьезному выражению в глазах Медлин, так оно и было. Анатоль беззвучно застонал. Только Медлин могла потребовать рассудительных объяснений такого безрассудного явления, как слияние плоти, извечная страсть мужчин и женщин.

– Пожалуйста! -взмолилась она, поняв, что услышит отказ. - Мне было бы гораздо легче…

Анатоль крепче сжал ее талию и судорожно сглотнул. Он без труда обсуждал самые интимные стороны жизни с грумами и конюхами. Почему же так нелегко говорить об этом с собственной женой?

– Ну ладно, - сдался он наконец. - То, что происходит между мужчиной и женщиной, заложено самой природой.

– Да? - ободряюще кивнула Медлин, когда он запнулся.

Анатоль вперил взор в Потолок, ища вдохновения, стараясь вспомнить, откуда он сам получил первые сведения о том, что его отец деликатно именовал «любовными играми».

– Вам, наверное, приходилось наблюдать, как ведут себя суки? - в отчаянии спросил он.

– Суки? - слабым голосом повторила Медлин.

– Ну да, суки гончих. Как они вяжутся с кобелями.

– У нас никогда не было гончих. Только маленький кинг-чарльз-спаниель. - Лоб Медлин прорезала озабоченная морщинка. - Правда, Маффин питал странное пристрастие к ноге нашего дворецкого.

– Это не совсем то, - смущенно сказал Анатоль. Он набрал в грудь побольше воздуха и попробовал еще раз: - А как насчет лошадей? Вы когда-нибудь видели, как… - Перед его мысленным взором предстал храпящий, покрытый пеной жеребец, который кроет кобылу в табуне, и Анатоль живо понял, что пример неудачен. - Хорошо, оставим это, - поспешно произнес он, чувствуя, что на лбу выступают капельки пота. Анатоль никогда не отличался красноречием и предпочитал действовать, а не говорить.

Он решительно сжал губы.

– Медлин, я думаю, будет лучше, если я просто покажу вам.

Прежде чем она успела возразить, Анатоль уселся на край постели и стал быстро снимать сапоги и рубашку. Когда его руки потянулись к пуговицам на панталонах, Медлин тихонько ахнула. Впрочем, хотя Анатоль часто жалел о несовершенстве своего лица, тела ему никогда не приходилось стыдиться.

Сняв панталоны и бросив их на пол, он повернулся к Медлин, готовый к тому, чтобы отвести ее руки со стыдливо закрытого лица - но девушка, не отрываясь, смотрела на него расширенными глазами.

Медлин тоже полагала, что ей следует закрыть лицо руками или хотя бы отвернуться, но не смогла сделать ни того ни другого, хотя густо покраснела. Любопытство всегда было ее грехом.

Она знала мужское тело лишь по произведениям искусства… но одно дело - холст или мрамор, и совсем другое - шесть футов и два дюйма обнаженной мужской плоти.

Анатоль и одетым выглядел весьма внушительно. Когда Медлин увидела его нагим, у нее ослабели колени. Невероятной ширины плечи, мускулистая грудь, покрытая темными волосами, плоский живот, стальные бедра и икры, нигде ни капли жира - он был похож на античного героя.

Взгляд Медлин, однако, был прикован к той части тела, которую совсем иначе изображали на картинах.

– Все распухло. Это больно? - в ужасе прошептала она.

– Эта болезнь легко излечима, - со скупой усмешкой произнес Анатоль. Он шагнул ближе, и при виде огня, пылавшего в его темных глазах, сердце Медлин забилось, словно птица в клетке.