Читать книгу - "Любовь по его правилам - Рина Ушакова"

открывшаяся правда окончательно выбила её из колеи, и до конца репетиций она старалась не высовываться из своего укрытия в последнем ряду. К несчастью, была пятница, а это означало, что пришло время собрания. Всё бы ничего, но именно сегодня Даниэла назначила старосту своим помощником и даже оформила официальное заявление с подписью классной руководительницы, чтобы позлить его ещё больше. А это означало, что теперь он мог присутствовать на собраниях.

— Слушай, иди домой, я сама тут со всем разберусь, — сказала ему Даниэла, избегая его взгляда.

— Ну уж нет, я хочу увидеть, насколько ты бесполезна на своей должности, — ответил староста.

Случись этот разговор ещё пару часов назад, и Даниэла ни за что на свете не промолчала бы, но теперь она предпочла уступить. Не хватало, чтобы староста чего-то там себе напридумывал, приняв её язвительные комментарии за признак ответной симпатии.

Пока все обсуждали мероприятия, конкурсы и другие школьные вопросы, Даниэла сидела с таким видом, будто случайно попала на это собрание. Сначала она не могла сосредоточиться, потому что её напрягало присутствие старосты, а потом она заметила, что Феликс на неё смотрел. Причём смотрел так, как умел только он: пристально, но незаинтересованно, как будто на самом деле думал о чём-то своём.

Обычно так он разглядывал пейзаж за окном, но в этот раз почему-то решил переключить внимание на Даниэлу. То ли он хотел показать, что она интересует его не больше, чем какой-то фонарный столб или дерево на улице, то ли он опять что-то запланировал. Интуиция подсказывала Даниэле, что второй вариант больше похож на правду.

Временами Феликс отвлекался, но раз за разом его взгляд падал на неё, и Даниэла от этого начинала нервничать всё больше. В какой-то момент это вывело её из себя, и она решила не оборачиваться в его сторону, чтобы не дать ему возможности продолжить эти манипуляции. Долго держаться не получилось, и через пару минут она опять подняла глаза на Феликса, обнаружила, что он всё ещё разглядывает её, и, покраснев, отвернулась.

Так продолжалось все полчаса, что длилось собрание. Даниэла старательно делала вид, что ей всё равно, и пыталась укрыться от Феликса, а он равнодушно следил за её реакцией. Для неё не было секретом, что он всё понимает и знает причину, по которой она его избегает, отчего Даниэла раздражалась ещё больше. Терпеть подобное отношение она не собиралась, поэтому твёрдо решила добиться от Феликса правды, чего бы ей это ни стоило.

Остаться с ним наедине было не сложно: он всегда уходил последним, поэтому Даниэла просто сидела и ждала, пока остальные разойдутся. Конечно, оставалась опасность того, что Аня тоже будет дожидаться Феликса, но она, к счастью, увлеклась разговором со старостой одного из девятых классов и ушла со всеми. Феликс же неспешно собрался, поднял с кресла синюю папку и направился к выходу. Уже у двери он остановился и обернулся к Даниэле.

— Через минуту я закрою зал вне зависимости от того, выйдешь ты или нет, — сказал он и крутанул связку ключей на пальце.

На самом деле она не планировала задерживаться, но вся решимость куда-то улетучилась, и Даниэла просто тянула время, чтобы отсрочить разговор. Она поднялась, нервно сглотнула и пошла вдоль рядов с таким чувством, будто направляется на расстрел. Феликс на неё даже не смотрел, и в последний момент Даниэла захотела пройти мимо, но потом собрала последние остатки храбрости и остановилась перед ним.

— Скажи, чего ты добиваешься? — спросила она и посмотрела ему прямо в глаза.

Феликс тоже перевёл взгляд на неё, но отвечать, как обычно, не торопился.

— Ничего, — наконец, сказал он.

По-видимому, Феликс решил ограничиться этим коротким ответом, потому что он уже сделал шаг в сторону двери, но Даниэла не собиралась отступать. Она схватила его за галстук, дёрнула его на себя и намотала на руку.

— Я никуда тебя не отпущу, пока ты не скажешь мне правду, — решительно сказала она. — Чего ты добиваешься?

— Я уже честно ответил, что ничего, — спокойно отреагировал Феликс.

— Ладно, тогда последний вопрос: я тебе нравлюсь? — спросила Даниэла и опять дёрнула галстук. — Говори правду!

Время шло, но Феликс молчал и лишь пристально смотрел ей в глаза, а затем перевёл взгляд на её губы и медленно облизнул свои. В горле моментально пересохло, и Даниэла замерла, изо всех сил вцепившись в галстук, словно это была последняя вещь, которая удерживала её на ногах. Время шло, и, хотя Феликс ничего не делал, ей казалось, что она не сможет уйти, пока он не разрешит этого.

Уроки давно закончились, поэтому в школе почти никого не было, и вокруг повисла такая тишина, что Даниэла даже слышала стук своего сердца. Вскоре, однако, она поняла, что это не её сердце, а звуки чьих-то приближающихся шагов.

Даниэла мысленно выругалась из-за того, что кто-то помешал в такой важный момент и отпустила галстук, а вот Феликс неожиданно схватил её за талию и прижал к себе.

— Ты что творишь? — шёпотом сказала Даниэла.

— Как что? Ты же хотела узнать правду, — ответил он, и на его губах возникла лёгкая усмешка.

— Отпусти меня!

— Тебе уже не интересно? — спросил он и приблизил к ней своё лицо. — Да.

— Что да? — пропищала она и вжала голову в плечи.

— Ты мне нравишься, — сказал Феликс, ни капли не смутившись.

Все попытки вырваться оказались бесполезными. Несмотря на то, что его тонкие руки, казалось, ничего тяжелее книги поднять не смогли бы, за Даниэлу он уцепился мёртвой хваткой.

— Ты что, не слышишь? — со страхом в глазах спросила она. — Там кто-то идёт.

— Ну и что? Боишься, что кто-то из учителей отчитает нас за аморальное поведение в стенах школы?

— Вдруг это Максим? Что мы ему скажем?

— Правду, Даниэла. Ты же любишь правду.

Шаги неумолимо приближались, и Даниэла с ужасом поглядывала на дверь, не оставляя попыток освободиться.

— Может это он, а может, не он, — задумчиво сказал Феликс. — Сыграем в русскую рулетку?

— С ума сошёл?

— Ты же любишь глупые идеи. Я думал, что тебе понравится.

Он снова уставился на её губы и ещё крепче прижал к себе.

— Три… — прошептал Феликс. — Два… Один.

Шаги замерли в дверях. Даниэла резко повернула голову, отчего губы Феликса не попали в цель, а едва ощутимо проскользнули по её щеке и упёрлись в висок.

С порога за всей этой сценой наблюдала Аня. Она густо покраснела и замялась на месте, словно решая, стоит ли причина, побудившая её вернуться, того, чтобы остаться, или лучше уйти.

— Извините, — наконец, пролепетала