Читать книгу - "Летняя работа - Лиззи Дент"

– Мне так стыдно, – вдруг четко произносит Билл и опускается на край кровати, положив голову на руки.

– Мой отец слишком много пил, – говорю я прямо. – Остальные знают?

– Ирен знает.

– Тебе нужно протрезветь и завтра начать все сначала. Как в первый день.

– Я не алкоголик.

– Это я уже слышала. Что бы ни произошло, завтра будет новый день, и ты не можешь так пить на работе.

– Мне больше не для чего жить. – Он улыбается, пытаясь смотреть мне в глаза.

– Не будь придурком.

– У меня есть дочь твоего возраста. Сколько тебе – тридцать? Элоиза. Дурацкое имя. Я позволил ей выбрать имена детям. Я ей все позволял.

– Ну, это было очень мило с твоей стороны.

– А тебе кто выбрал имя? – Он рыгает, потом закрывает рот рукой. – Извини.

– Эээ… мама. – Я собирая грязные тарелки и кружку застоявшегося чая.

– Но ты же не Хизер, – заявляет он.

Я замираю и прижимаю руку ко рту. Сердце бьется быстрее. Что он сказал? Я не Хизер? Он имеет в виду, что мне не подходит это имя? Билл свернулся калачиком на кровати, глаза у него начинают закрываться. Так что же он сказал?

– Ну, ты не можешь выбирать имя, данное тебе при рождении, – говорю я, а он закрывает глаза и бормочет что-то еще, чего я не могу разобрать. – Что? Что ты сказал?

– Это ошибка, – снова бормочет он. – Произошла какая-то ошибка.

Я думаю, что он говорит о моем имени, но не уверена. Я наклоняюсь к нему и трясу его за плечи:

– Что ты хочешь сказать?

– Больше никакого вина, – бормочет он, а затем его тело замирает.

– Закрывай глаза, – велю я, собирая с пола одежду и запихивая ее в корзину для белья. Я поворачиваюсь в поиске чего-то, что можно сделать, чтобы превратить этот беспорядок в художественный хаос, но уборка займет пару часов, а мне нужно успеть на обед и к Ирен.

Время, которые я надеялся выкроить на изучение вин, безвозвратно уходят. Придется подождать.

– С тобой все будет в порядке, – начинаю я, но он уже храпит.

Глава 15

Я сменила униформу размера Хизер на ту, которая мне подходит, и чувствую себя вполне нарядно. У меня не было времени на макияж и идеальную прическу, на которые, похоже, другие сотрудники тратят по несколько часов перед обслуживанием, но мне удалось найти время, чтобы хотя бы нанести тональный крем. Я вымыла волосы и просто оставила их сушиться, что лучше всего подходит для моих кудрей, вот только с корнями, которые начинают пробиваться, ничего сделать нельзя. Фартук придает мне немного дополнительной уверенности, поскольку он прикрывает мой чуть заметный животик, и я знаю, что неплохо выгляжу со спины.

Я сжимаю черный блокнот, который легко засовывается в большой передний карман фартука, и направляюсь в барную зону, чтобы найти Ирен. Она сидит в дальнем конце с Расселом, углубившись в серьезный разговор. Я мысленно прикидываю, что серьезнее – то, что Билл выбыл из строя, или то, что они обсуждают, – и решаю подождать.

Я обнаруживаю Рокси на кухне, где она обсуждает меню с Джеймсом и остальными членами команды, и к своему ужасу понимаю, что пропустила инструктаж. Я совсем забыла про него из-за Билла и всего остального.

– Вот же черт! Простите меня, – говорю я, проскальзывая за Рокси.

– Все в порядке. Я объясняю, какое сегодня рыбное блюдо. Какое-то проклятое животное съело весь укроп, так что укропной эмульсии нет. Один из младших сотрудников сейчас перепечатывает меню.

– О, надо было купить что-нибудь в Портри! – сообщаю я.

– Ничего страшного. Рокси говорит, что вино все равно подходит. Будешь проверять?

– Честно говоря, я думаю, что Рокси знает об этом больше меня, – отвечаю я, когда она поворачивается ко мне с немного смущенным видом. – Все в порядке. Продолжайте. Давайте дальше.

– Извини, – произносит она, и я делаю вид, что обиделась на нее, а она улыбается.

– Постарайтесь продать побольше десертов сегодня. Сегодня мы занимаемся ими вплотную, – рявкает Рассел, когда они с Ирен присоединяются к нам на кухне. Ирен выглядит странно взволнованной впервые с тех пор, как мы с ней познакомились. Она сжимает в руках стопку счетов. – Поскольку ремонт продолжается, меню сокращенное, но каждое блюдо новое, так что за эти две недели вам нужно сосредоточиться и стать экспертами. Я хочу видеть страсть. Приверженность. Совершенство.

– У нас не так много броней, как мы надеялись, – вмешивается Ирен, чтобы объяснить эту нелепую речь, я полагаю. Должно быть, это удар по твоему самолюбию: узнать, что ты не такой козырь, как все рассчитывали, да, Рассел?

Рассел продолжает:

– Каждый должен уехать отсюда с желанием рассказать другу, дяде, богатому кузену или бабушке с дедушкой, что «Лох-Дорн» – лучший ресторан на западном побережье. Что через сезон его ждет звезда Мишлен. Я дал вам все инструменты – теперь, блин, используйте их.

Я фыркаю, но когда Рассел тут же ловит мой взгляд, притворяюсь, что это кашель.

– Хорошо, одиннадцать сорок пять. – Ирен смотрит на свои милые маленькие старинные золотые часы, и персонал бросается врассыпную. – Где Билл? Проводит инвентаризацию?

– Вроде того, – бормочу я. – Как раз хотела с тобой обсудить.

Ирен смотрит на меня, и я пытаюсь выражением лица показать ей, что дело важное, потому что не хочу ничего говорить в присутствии Рассела и Джеймса. Она сразу же все понимает.

– Хорошо, пойдем в ресторан. Рокси может закончить сервировку к обеду.

Ирен нервничает. Между бровями у нее пролегла глубокая морщина, которая не была заметна еще несколько дней назад, а голос охрип. Всю мебель из ресторана вынесли, а на оставшемся столе лежат чертежи с образцами ткани синего, серебристого и серого.

– Билл, – начинает она, и ее голос падает до шепота, – он напился?

Я вздрагиваю. Напился. У нее разочарованный голос. Нет, глубоко разочарованный. У нее в голосе такое разочарование, что я больше не задаюсь вопросом, говорил ли Билл правду, когда сказал, что это его последний шанс. Интересно, был ли у моего отца последний шанс? У него было много шансов. Бывали месяцы, когда он не пил, и эти периоды всегда казались еще более странными и напряженными. Внезапно он начинал интересоваться мной и тем, что я делаю; и, честно говоря, я предпочитала, чтобы меня оставили в покое. Я могла справиться с многочасовыми пьяными разглагольствованиями о фторе и химических загрязнениях, но не с извинениями и слабыми попытками наладить