Читать книгу - "Защитница. Любовь, ненависть и белые ночи - Иосиф Гольман"

Сообразив, что Ольга с первого раза не все поняла, девочка еще раз метнула снаряд и вытащила такого же, чуть побольше, серебристого красавчика. Ловко сняв с крючка, уронила добычу в ведро. Ни одного лишнего движения. Как у папы.

– У меня так не получится, – остановила ее Шеметова, поняв, что девочка сейчас уйдет и оставит москвичку наедине с бескрайней водой, килограммовой «мелочью» и неведомыми крокодилами, которые, между прочим, тоже могут попасться на крючок.

Девочка недоверчиво взглянула на Ольгу, не шутит ли. Поняв, что не шутит, осталась и за пять минут выполнила заказ отца. После чего, почти с полным ведерком, обе ушли к кострищу.

Там процесс шел вовсю. Виктор уже нарезал толстыми ломтями хлеб, черный и белый, накромсал в алюминиевую миску салата – помидоры, огурцы, редиска, зеленый и белый лук, зелень. Олег неумело чистил сваренные вкрутую яйца.

Мгновенно, в четыре руки, папа с дочкой почистили рыбу.

– Сегодня уж без ухи, – извинился Виктор. – А потом сварганю вам царскую.

Девчонка завернула подготовленную рыбу в фольгу, обмазала и обложила какими-то секретными добавками, после чего мгновенно запекла в только что прогоревших углях. Так что и без ухи было фантастически вкусно.

Именно фантастически.

Ольга такое никогда не пробовала. Да и много ли вообще людей пробовали только что пойманную рыбу? Не из испорченной городскими стоками реки, а из чистейшего озера, в котором вода практически не отличалась от родниковой.

– А кого мы едим? – с набитым ртом и обжигаясь от невозможности погодить с такой вкуснотой, спросила Ольга. А то как-то неудобно, ешь кого-то, и даже не знаешь кого.

– Сорога, – объяснил Виктор, сам плотно приложившись к аппетитному и ароматному, вкусно и горячо парящему блюду. – Плотва, по-вашему.

– Плотва? – удивился Багров. – Я, конечно, не рыбак, но ее даже называют уменьшительно, «плотвичка». А здесь вон какие здоровенные.

– Плотва, плотва, – подтвердил Куницын. – Я в справочнике смотрел. Просто здесь, на северах, простор для всего живого. Вот и вырастают. Это ж не бананы, рыбам круглый год лето не нужно.

– И везде так ловится? – спросила Ольга. – Закинул – вынул.

– Нет, конечно, – вздохнул Виктор. – Возле крупных городов уже многое повывели. Да, слава богу, Архангельский край велик. А в нашем районе вообще медвежьих углов хватает, там военные верховодили, никого не пускали. Мы-то намного южнее получаемся. Когда на Беломорье едем – целая экспедиция.

– А зачем едете? – это уже Багров.

– Ну, красиво. Детям показать. Чтоб знали, где живут, да Таиландам не завидовали. И, конечно, за рыбкой северной. Которой у нас в районе нет. Один голец чего стоит.

– Ну, название как-то не очень, – не оценила Шеметова.

– Название как раз очень, – не согласилась молчавшая до этого дочка. – Рыба-цветок его местные кличут.

– Цветок? – удивился даже много знающий Олег Всеволодович.

– А как его еще назвать? – теперь уже удивилась дочка. – Весь раскрашенный, бока ярко-желтые, брюхо красное, спинка зеленая в синеву и весь в пятнах черно-красных.

– Впечатляет, – согласился Багров. – Для самок, наверное?

– Для них, – ухмыльнулся Виктор. – Не для рыбаков же. Вообще-то он из редких лососей. Вкуса необыкновенного, да поймать сложно. Лешка у меня мастер по гольцам. Был, – глухо закончил он.

Беседа сама собой прервалась.

После еды для гостей наступило блаженство, слегка нарушаемое комарами. Их было не так много, ветерок с озера сдувал. Но лучше бы не было вообще, чтобы ничто не мешало полученным ощущениям. Да уж, такую еду в Москве ни один маньячный гурман не найдет. Ни за какие деньги.

Виктор с девочкой быстро и ловко собрали посуду, вымыли и упаковали то, что увозили с собой, закопали в землю то, что оставляли. Даже бревнышки отнесли в одним им ведомое хранилище.

Все. Поехали.

«Газончик» мгновенно завелся, пассажиры пристегнули ремни, и путешествие продолжилось.

Но если до остановки Ольга уже начала томиться длинной дорогой, то сейчас, после умятой ею запеченной гигантской плотвички, да после видов озера, да после изведанного ощущения одиночества и бескрайности, настроение у нее стало мечтательное и плавно перешло в приятную дрему.

Снова на теплом плече Багрова; да Олег Всеволодович и не возражал.

Проснулась, когда быстроходный раритет уже въезжал в деревню.

«Вот здесь все и происходило», – печально думала Шеметова, глядя на большие неновые дома, почерневшие от времени и от дождей, даже на вид крепкие и надежные.

Здесь мальчик рос под недоброй опекой своего тезки. Здесь, сам того не желая, готовился к главному поступку своей юной жизни. Расплачиваться за который, вполне возможно, придется жизнью оставшейся.