Читать книгу - "Нарочно не придумаешь - Джулия Тиммон"

Решив, что будет звонить наугад, и дождавшись начала рабочего дня, он набрал номер, указанный напротив «КИД», и, когда приятный женский голос ответил ему: «Коммерческий Издательский Дом», извинился и сказал, что не туда попал. В «ОСТ» его долго перенаправляли из отдела в отдел, а потом сообщили, что посторонним лицам не предоставляют информацию о своих сотрудниках. В третьем издательстве заявили то же самое.

Предприняв еще три неудачных попытки, Алан махнул на это занятие рукой.

В течение всей прошедшей недели ему не хотелось ни есть, ни работать, но свои обязанности в офисе он исправно выполнял, главным образом из чувства благодарности к вызвавшемуся ему помочь другу. А завтракал, обедал и ужинал через силу, не желая довести себя до истощения.

Питер ни разу Энн не видел, но имел представление о ее внешности по подробному описанию Алана. За время его дежурства из нужного им подъезда не вышла ни одна рыжеволосая женщина.

Проводя в ожидании долгие часы, Алан еще и еще раз воспроизводил в памяти их с Энн разговоры, старательно воскрешая каждое ее слово, каждый взгляд. Воспоминания о том, как она вела себя в день возвращения из Ниагара-Фолс, и о том, что говорила ему в последней телефонной беседе, тревожили его все сильнее и сильнее. Не давали покоя и рисунки, которые она спрятала от него в своей мастерской.

Что могло быть изображено на них? — размышлял он. Что-нибудь запретное? Или это вообще не ее рисунки, а какого-нибудь великого художника прошлого, и попали они к ней каким-нибудь незаконным путем? При помощи, например, знакомого, с которым она разговаривала по сотовому…

Бред! — возражал он себе. Такого не может быть! Энн не способна на преступление и какие бы то ни было мошеннические махинации. Человек с такими, как у нее, глазами может заниматься только чистым творчеством.

Порой ему все же приходило на ум, что она просто поиграла с ним, что живет вовсе не в этой квартире, а где-нибудь в другом районе — в большом доме, вместе с мужем и, возможно, даже детьми. Тогда на сердце у него становилось так тяжело, что хотелось что-нибудь разбить или сломать.

Алан вспоминал, с какой готовностью она ему отдалась там, в гостиничном номере на Ниагаре, какой делалась нежной и страстной в его объятиях, как чувственно реагировала на малейшую ласку, каким удивительным образом угадывала его желания.

Неужели точно так же она ведет себя сейчас, в то время как я одуреваю от переживаний, с каким-то другим мужчиной? — спрашивал себя Алан. И его обжигало жгучей ревностью, смешанной с негодованием и неверием в возможность чего-то подобного. Если это окажется правдой, тогда он полностью разочаруется во всех живущих на земле женщинах и больше никогда не позволит себе увлечься ни одной из них!..

Был понедельник, время близилось к вечеру. Алан, как ни старался отключиться в прошлую ночь от дум об Энн, опять практически не спал. Сейчас от бездействия и перенапряжения в голове его стоял туман, а в глазах резало, но он упорно сохранял бдительность.

Когда дверь подъезда растворилась и из-за нее появилась хрупкая молодая рыжеволосая женщина с бледным как полотно лицом и впалыми щеками, Алан чуть не подскочил на сиденье. Машинально достав из кармана телефон, он привычными движениями набрал номер Питера.

— По-моему, это она, старик… Только что вышла из подъезда… Только вот я не совсем уверен, что…

Тут его взгляд упал на платье, то самое изумрудное платье, в котором она пришла на встречу с ним в кафе «Делишес». Алан мгновенно схватился за ручку дверцы, а второй рукой прервал связь с Питером, успев, однако, услышать его «Мчись к ней со всех ног!».

— Энн! — заорал он.

Молодая женщина испуганно вздрогнула и замерла на месте, втянув голову в плечи.

— Ну наконец-то! Я чуть с ума не сошел, тебя разыскивая, честное слово! — Алан подскочил к ней одним великанским прыжком, схватил за безвольно повисшие руки и повернул к себе.

Только когда Энн посмотрела на него своими удивительными глазами, которые на фоне исхудалого лица казались огромными, он окончательно убедился, что перед ним именно она.

— Малышка! Милая моя, родная, что же ты со мной делаешь? — пробормотал он, притягивая ее к себе и начиная покрывать нежными поцелуями ее лоб, щеки, нос. — Где ты пропадала? Почему не отвечала на звонки?

Не выпуская ее рук из своих, Алан чуть отстранился от нее и встревоженно произнес:

— Энн, что с тобой? Тебе нездоровится? Ты нуждаешься в помощи?

Она молча покачала головой.

— Не верю, — ответил Алан не терпящим возражения тоном. — Ты должна срочно показаться врачу. Поехали, я отвезу тебя к доктору, у которого наблюдается мой лучший друг.

Энн энергичнее замотала головой, но Алан, не обращая на этот жест ни малейшего внимания, схватил ее за руку и потащил к «феррари». Она пыталась сопротивляться, но была настолько слабой, что, очутившись в машине, покорно склонила голову на грудь и не проронила ни слова.

Клиника, в которой работал врач Питера, располагалась от дома Энн в пятнадцати минутах езды. Алан доехал до нее за семь.

— Доктор Хартрайт, очень вас прошу, осмотрите прямо сейчас мою знакомую, — попросил он врача, с трудом упросив секретаршу сообщить ему о своем приходе и добиться приема. — Что с ней, я понятия не имею. Знаю одно: за две недели, что мы не виделись, она так исхудала и побледнела, что в первый момент я даже не узнал ее.

Он взглянул на Энн, которую ввел за руку в кабинет. Она смотрела перед собой каким-то отстраненным взглядом, плотно сжав губы.

— Не нервничайте так, пожалуйста, — спокойно произнес Хартрайт, поднимаясь из-за стола и неспешным шагом приближаясь к пришедшим. — Если ваша знакомая ничего не имеет против, я, конечно, осмотрю ее.

— Большое спасибо. — Алан с облегчением выдохнул. — Я вас оставлю.

Те полчаса, на протяжении которых Энн находилась в кабинете врача, он проходил взад-вперед по длинному коридору с белыми стенами и светло-серым полом.

Страх за состояние Энн, радость от новой встречи с ней, облегчение, волнение, страстная надежда на то, что врач не обнаружит у нее ничего серьезного, — все эти эмоции, небывало яркие и мощные по своему накалу, смешались в нем в одно огромное многогранное чувство.

Может, она безнадежно больна и не хочет сообщать мне о своем недуге? — со страхом подумал вдруг Алан, и его волнение усилилось во сто крат. Пусть даже так, мое отношение к ней ничуть не изменится, решил он, на миг закрывая глаза. Я стану только нежнее, заботливее. Я хочу быть рядом с ней столько времени, сколько нам позволит судьба, и в лепешку расшибусь, лишь бы она не прогнала меня.

Все болезни и беды — ничто в сравнении с теми чувствами, какие я к ней питаю. В сравнении с той безграничной любовью, которую она с такой легкостью поселила в моем сердце с первой секунды нашего знакомства.

«В сравнении с той безграничной любовью» — эхом отдалось где-то в его мозгу… Да, да! В этом не может быть сомнений. Он наконец-то по-настоящему влюбился и готов заявить об этом всему свету!