Читать книгу - "Русалочка в черном - Уинифред Леннокс"

Очнувшись, Памела не сразу поняла, где находится. Но вот из полумрака выступили очертания знакомых предметов, и она заплакала — горько и бессильно. Сон кончился — лишь отчаянно болели забинтованные ступни… Что-то тихонько шевельнулось рядом с ней, и она затаила дыхание, боясь спугнуть внезапно вспыхнувшую надежду. Но детские ручонки обвили ее шею, а около уха раздалось сонное:

— Мамочка…

Только бы не шелохнуться! Памела медленно закрыла глаза, и из-под опущенных век вновь полились слезы. Но усталость и нервное перенапряжение взяли свое: она снова уснула, не видя, что за окнами уже занимается розоватая заря…

Сидя в постели, Памела слушала исповедь Палмера, не в силах произнести ни слова. Закончив рассказ, он выжидательно поглядел на нее. Но Памела молчала.

— Ты ничего мне не скажешь? — спросил он наконец.

Вместо ответа она взяла его руку и поднесла к губам. Подавшись к ней, Палмер поцеловал Памелу в сомкнутые губы. Но вот они доверчиво раскрылись, вот она уже страстно отвечает ему…

— Постой! — вдруг отстранилась она. — Когда ты рассказал обо мне Ариэль?

— Ничего я ей не говорил, — Палмер погладил Памелу по волосам, — кроме того, что ее мама самая красивая на свете и что очень на нее похожа.

— За что так поступили со мной? — вдруг закрыла Памела лицо руками. — За что? Зачем обманули столь… столь жестоко? Я же вернулась! Я…

— А вот за это тебе еще предстоит простить меня. — Палмеру сделалось страшно, но он мужественно закончил: — Это сделали по моей просьбе. Ты не должна была знать правды, чтобы…

Но ладонь ее уже прижалась к его губам.

— Я люблю тебя. И кончим на этом. Душераздирающая сцена подошла к концу. Занавес! Все спасибо! Слушай, я сейчас сойду с ума или…

— Везет тебе, — вздохнул Палмер. — Я, например, давно спятил.

Тут весьма кстати в комнату вихрем ворвалась уже умытая и одетая Ариэль и кинулась на шею Памеле. Расцеловав ее, девочка объявила:

— Знаешь, мам, к тебе просится одна тетя. Она очень красивая и странная.

— Пойдем, малышка. — С этими словами Палмер подхватил девочку на руки. — Это не для наших с тобой ушей.

Когда гостья вошла, Памела глазам своим не поверила — она ожидала увидеть кого угодно, только не Мадо. В простой белой сорочке мужского покроя и черных брюках, без всяких признаков косметики на лице француженка со своей немыслимой прической походила сейчас на юношу. Памела тотчас вспомнила, что Мадо лесбиянка. И это походило на правду…

Глядя, как француженка медленно, одну за другой, расстегивает пуговицы сорочки, Памела ахнула и привстала. Но вот Мадо сбросила сорочку прямо на пол и, ни слова не произнеся, повернулась спиной. Чуть выше поясницы белел уродливый шрам сантиметров шесть в длину, похожий на впившееся в кожу жуткое насекомое-многоножку.

— Знаешь, что это такое? — спросила Мадо, поднимая сорочку и накидывая на плечи.

Пораженная Памела замотала головой.

— Два года назад я едва не погибла в автокатастрофе. После травмы позвоночника я перенесла две операции, потом почти год передвигалась в инвалидной коляске. Постепенно к ногам вернулась подвижность, но это мне дорого стоило…

— Но ведь я…

— Молчи! Сейчас говорю я. Хочешь сказать, ты не знала? Никто не знал, кроме меня! Хочешь, расскажу все до конца? Да, я морфинистка, но без укола могу потерять сознание от боли! И я вовсе не лесбиянка — просто корчу из себя невесть что, чтобы никто не соглашался жить со мной в одном номере! Чтобы никто не увидел моей уродливой спины…