Читать книгу - "Столичные каникулы - Джанет Дейли"

– Просто я соблюдаю гигиену, – солгала Джоселин.

– Это была моя идея, – объяснил Обедиа, снимая пальто. Под ним он был одет в ярко-красный свитер поверх белой рубашки. – Если учесть, в какое время мы живем, то я подумал, что эта мера предосторожности не будет лишней.

Такер кивнул и осторожно сел на дубовый стул.

– Я рад, что вы не боитесь микробов, – объявил он, наблюдая, как Джоселин отложила в сторону утреннюю газету, освобождая на столе место для миски с водой. – А вы не хотите снять куртку? Иначе намочите рукава даже в перчатках.

Джоселин послушно сняла куртку и повесила ее на спинку другого стула, убеждая себя, что ей действительно было жарко.

– Где вы держите аптечку? – Она начала натягивать перчатки, стараясь придать себе как можно более деловой вид. – Нам нужна марля. Мы пропитаем ее антисептиком и наложим на царапину.

– Она в платяном шкафу. Я… – Такер хотел встать. Но Обедиа остановил его:

– Сидите, сидите. Просто скажите мне, где ее найти.

– Шкаф возле холодильника. – Такер указал на высокую дверцу. – Аптечка на средней полке. – Он внимательно проследил, как Обедиа доставал медикаменты, затем перевел взгляд на Джоселин: – А перчатки вам не велики?

Это было скорее констатацией факта, чем вопросом, но она ответила:

– Немного, но мне это не мешает.

На самом деле Джоселин чувствовала себя настолько неловко и некомфортно, как если бы ей, правше, пришлось писать левой рукой. Она с трудом заставила себя взять лоскут ткани, опустила его в мыльную воду, чуть не перевернув миску, затем его выжала.

Проделав все это, Джоселин опустилась на колени и приложила мокрую ткань к ране Такера, вытирая присохшую и свежую кровь.

– Я согласен, – неожиданно произнес он.

– На что вы согласны? – Она отвела руку и поймала на себе его проказливый взгляд.

– Извините. – Он помрачнел. – Я подумал ненароком, что вы делаете мне предложение. Потому что встали на колени… – Джоселин сильно шлепнула лоскутом по ране. – Ой! Это совсем необязательно! – возмутился Такер.

– Я выразила свое мнение. – Она постаралась больше не причинять ему боли, хотя в перчатках это было затруднительно.

– Вот в чем я точно уверен, так это в том, что вы не медсестра, – заметил он и снова охнул от боли.

– А я никогда и не собиралась ею быть.

– А чем же вы занимаетесь? Как зарабатываете на жизнь? – Такер с любопытством на нее посмотрел.

– Я – учительница.

Это нельзя было назвать ложью. У нее была ученая степень и преподавательская лицензия. И если сейчас у нее были совершенно другие обязанности, то в другом случае она с удовольствием занялась бы преподавательской деятельностью.

– Учительница. Тогда почему вы сейчас не в школе? – поинтересовался он. – По-моему, в это время года нет школьных каникул.

Пока Джоселин изо всех сил пыталась придумать разумное объяснение, она сделала вид, будто медлит с ответом, потому что полностью сосредоточена на ране. И вдруг поняла, что абсолютно не знает, как ей ответить.

– Это моя профессия. Но я же не говорила, что и сейчас работаю учителем, – заявила Джоселин, умышленно придав голосу спокойный, разумный тон и мысленно поблагодарив Бога за то, что тот подсказал ей выход из этой ситуации.

Однако Такера не удовлетворил ее ответ, и он продолжил выпытывать:

– Но если вы не работаете учителем, то что же вы тогда делаете?

Ей на помощь пришел Обедиа:

– У вас творческий отпуск?

Она взглянула на него с облегчением и благодарностью.

– Я никогда не считала его таковым, но да, так оно и есть.

– А что вы преподаете? – не унимался Такер.

К счастью, этот вопрос не мог выбить ее из колеи. Это был ее конек.

– Историю Америки.

– Именно поэтому вы решили посетить Вашингтон? – заключил он.

– Да. – Джоселин ополоснула лоскут в воде.

– В этом есть смысл. Может, это прозвучит банально, но Вашингтон именно тот город, на который стоит равняться, – признался Такер, продолжая следить за каждым движением Джоселин. – В конце концов, это столица нашей страны. Многие наши лидеры именно здесь вошли в историю. Одни, конечно, вполне оправданно, другие – не очень…

Это забавное замечание было типичным для стиля Такера, которым велась его колонка. Джоселин не могла сдержать улыбки на эти умные, хотя и немного циничные слова – они отражали печальную правду. Это был недоброжелательный юмор.

Однако сейчас ей не хотелось говорить ни о государственных лидерах, ни о столице вообще.

– Обедиа, вы нашли какое-нибудь антисептическое средство в той аптечке? – поинтересовалась она. – Я уже закончила, теперь нужно наложить немного антисептика на рану.

– Позвольте, я проверю. – Обедиа поставил ящик с медикаментами на стол, рядом с миской и щелкнул металлическими защелками. Открыв его, он окинул взглядом содержимое. Аптечка была крупных размеров и битком набита всевозможными бинтами, марлей, ватой, мазями, спреями и разными таблетками.

– Вот это да! Да вы готовы практически к любому несчастному случаю!

– Всегда готов, – кивнув, подтвердил Такер.

– Дайте-ка я угадаю, – произнесла Джоселин, бросив на него любопытный взгляд. – Вы были бойскаутом!

– У меня даже есть значки в качестве доказательства. – И с серьезнейшим выражением лица, почти как у верховного судьи, Такер поднял вверх три пальца, символизирующие бойскаутский девиз. Однако глаза его сияли теплым, веселым блеском. – Я – справедливый, полезный и абсолютно надежный.

– Что-то подсказывает мне, что Бенедикт говорил Джорджу то же самое. – Рана на коленке была промыта, и Джоселин опустила лоскут в воду.

Такер нахмурился и чуть-чуть побледнел:

– Кто такой Бенедикт? Это ваш молодой человек?

– Нет. Бенедикт Арнольд, конечно, – пояснила Джоселин. – Так вы нашли антисептик, Обедиа?

– Вот есть какой-то спрей…

Но Такер его перебил:

– А, этот Бенедикт! А я и не подумал.

– …и тюбик с противовоспалительным кремом, – закончил Обедиа.

– Уверена, вы и не предполагали, – скептически произнесла Джоселин, потянувшись за тюбиком. – Подайте мне вот это, – обратилась она к Обедиа. – Мы намажем немного крема на марлю, приложим ее к ране и перебинтуем.

– У вас есть молодой человек? – прямо спросил Такер.

– А вам не кажется, что это не ваше дело? – огрызнулась Джоселин с холодной вежливостью.