Читать книгу - "Плач волка - Патриция Бриггз"

— Мы собираемся начать немного позже, чем я ожидал, — резко произнес он, споласкивая сковородки и ставя их в посудомоечную машину.

— Хизер должна кое-что сделать, и я хотел увидеться с одним человеком.

Анна все еще была в столовой, но ее молчание говорило о многом.

Она все еще слишком напугана им или прошлой ночью, чтобы задавать вопросы. И он был за это благодарен. Потому что не хотел ей лгать, но и не желал говорить ей, с кем собирался встретиться.

— Тогда я могу закончить с посудой, — предложила она.

— Хорошо.

Он вытер руки и остановился, чтобы поцеловать ее в макушку — быстрый, бесстрастный поцелуй, который не должен был усилить ее напряжение, но все же достаточный, чтобы его волк почувствовал удовлетворение. Он принадлежал ей, хотела она этого или нет.

Хизер все еще была у Брана, спала в комнате рядом с комнатой своего напарника. Сонная и усталая, она сделала несколько звонков и все устроила, как он хотел.

Чарльзу оставалось выследить только еще одного человека.

К счастью, он обнаружил, что большинство людей легко найти в пять тридцать утра.

Глава 7

Асилу снился знакомый дом: маленький и крепкий, построенный для теплого климата, с тщательно ухоженными апельсиновыми деревьями у двери. Он остановился возле скамейки, расположенной так, чтобы в полдень на нее падала тень от самого большого апельсинового дерева.

Проведя пальцем по сколотой спинке скамейки, он пожалел, что у него не было времени ее починить.

Даже зная, что должно было произойти, он не мог остаться на скамейке, ведь Сара в доме. У него не осталось ее фотографий, и ни одна из картин, которые он пытался нарисовать, никогда не отдавала ей должного. Он не очень хорошо рисовал. И видел ее только во снах.

Асил сделал всего шаг и оказался в главной комнате. Наполовину магазин, наполовину кухня, помещение должно было выглядеть строгим, но Сара повесила корзины с растениями и нарисовала цветы на плитках пола, придавая ему уютную атмосферу. На рабочем столе, что стоял в задней части комнаты, его пара быстрыми, умелыми руками измельчала палочку корицы в мелкий порошок.

Асил сделал вдох, чтобы насладиться ее ароматом, приправленным специями, с которыми она часто работала. Он ощутил любимый запах Сары и ванили, но смесь запаха Сары и корицы был почти такими же вкусными.

Сара казалась ему такой красивой, хотя знал, что другие, возможно, могли бы поспорить с этим. Ее сильные ладони в мозолях, ногти коротко подстрижены. Руки были мускулистыми как от работы, так и за счет бега в образе волка по холмам. Ее нос, на который она всегда жаловалась, длинный, с восхитительной маленькой горбинкой на конце.

Асил протянул руку, но не смог дотронуться до нее.

— Сара?

Когда она не повернулась к нему, он понял, что это будет дурной сон. Он боролся, чтобы проснуться, словно один из диких волков, который попал лапой в железный капкан. Но не мог отгрызть себе лапу или вырваться из ловушки сна. Поэтому ему пришлось беспомощно наблюдать, как кошмар происходит снова.

Копыта застучали по булыжникам, которые он выложил перед дверью, чтобы не наступать в грязь. Сара недовольно щелкнула языком по нёбу, ведь терпеть не могла, когда ее прерывали вовремя изготовления лекарств.

Но все же отложила ступку с пестиком в сторону и отряхнула фартук. Раздраженная или нет, но она никогда не станет воротить нос от клиента. В те дни деньги было трудно заработать. И для Сары посетитель не мог представлять опасности.

Солдат-человек не представлял угрозы для женщины, которая была оборотнем, и приход к власти Наполеона прервал другую, более опасную войну. Несколько семей ведьм, оставшихся в Европе, наконец, перестали убивать друг друга, и вместо этого им пришлось защищать себя от сражений внешнего мира. У Сары не было причин для беспокойства, и она не могла слышать отчаянных попыток Асила ее предупредить.

Дверь открылась, и на мгновение Асил увидел все глазами Сары.

Женщина в дверном проеме выглядела хрупкой. Ее темные волосы, обычно непослушные и вьющиеся, были подстрижены и собраны в пучок, но строгий стиль только делал ее моложе.

Ей всего шестнадцать лет. Как и Сара, она темноволосая и темноглазая, но в отличие от своей приемной матери, черты ее лица утонченные и аристократичные.

— Марипоса, дитя мое, — воскликнула Сара. — Как ты забралась так далеко одна? Повсюду солдаты! Если хотела навестить меня, то надо было предупредить, и я бы послала за тобой Хусана для охраны.

Прошло двести лет с тех пор, как кто-то называл Асила этим именем, и от того как Сара произнесла его, у него защемило сердце.

Марипоса слегка сжала губы.

— Я не хотела тебя беспокоить. И могу позаботиться о себе сама. Я в безопасности.

Даже во сне он заметил, что ее голос звучал странно, необычайно холодно. Его Марипоса, его маленькая бабочка, была эмоциональной, за секунду переходила от гнева к угрюмости, а затем к солнечному свету.

Сара нахмурилась.

— Никто не находится в безопасности в это неспокойное время. — Но даже когда ругала ее, Сара обнимала девочку, которую вырастила как свою собственную дочь. — Ты выросла, дитя мое. Дай мне посмотреть на тебя. — Она отступила на два шага назад и покачала головой. — Ты неважно выглядишь. С тобой все в порядке? Линнея обещала, что позаботится о тебе, но сейчас мрачные времена.

— Я в порядке, Сара, — сказала ей Марипоса, но голос девушки был неправильным, ровным и уверенным — и она лгала.

Сара нахмурилась на нее и уперла руки в бока.

— Ты же знаешь, что не стоит даже пытаться лгать мне. Кто-то обидел тебя?

— Нет, — тихо ответила Марипоса.

Асил чувствовал, как вокруг нее накапливается сила, которая теперь отличалась от той, которой она обладала, когда они впервые отправили ее на обучение к ведьмам. Ее магия была дикой и горячей, но эта сила такая же темная и холодная, как и ее голос.

Марипоса улыбнулась, и на минуту он увидел ребенка, которым она когда-то была, вместо ведьмы, которой стала.

— Я многое узнала у Линнеи. Она научила меня, как сделать так, чтобы никто никогда больше не смог причинить мне боль. Но мне нужна твоя помощь.

Звонок в дверь разбудил Асила до того, как ему снова пришлось наблюдать, как умирает Сара. Он лежал в своей пустой постели и чувствовал свой собственный запах