Читать книгу - "Месть под острым соусом - Аля Морейно"

- А что я должен знать? 

Ох, как мне всё это не нравится… 

- Так она скрыла от тебя? А сказала, что ты знаешь! – ликует. Странная женщина… 

- Мама, ты можешь объяснить всё спокойно и не тянуть кота за хвост? – закипаю, даже не понимая, на кого из них я должен злиться. 

- Ты знаешь, что это она тогда тебя сбила? 

Какая чушь! Шок от услышанного настолько сильный, что впору подбирать челюсть с пола. Мышка? Это была моя Мышка? Как такое вообще возможно? Она же и мухи не обидит! 

- Что? 

- Она сбила и покалечила тебя! Из-за неё ты не попал на чемпионат и олимпиаду, из-за неё вынужден был оставить большой спорт. Эта девка сломала тебе жизнь! А ты её взял на работу? Ещё и недавно освободившуюся из колонии! Ты в своём уме? 

Пока она выдаёт свой эмоциональный монолог, беру себя в руки, насколько это возможно, и перевожу взгляд на Мышь. Она поднимает глаза, и я читаю в них ужас и удивление. Не могу сейчас анализировать её эмоции. Мне бы со своими разобраться. 

Первая реакция: придушить. За то, что сломала мне жизнь, что столько времени скрывала, притворяясь невинным ягнёнком. Но при матери разборки с ней я устраивать не собираюсь. 

- Мама, я всё понял, разберусь. Иди на свою тренировку. 

- На какую тренировку? Пока эта дрянь тут, ноги моей не будет в этом клубе! 

- Мама! Тебе пора! 

Пока она уходит, ворча и бросая разъярённые взгляды в мою сторону, я пытаюсь глубоко дышать. Выдержка сейчас мне очень пригодится. 

- И когда ты собиралась мне сказать? – подхожу к мыши ближе. 

- О чём? 

- Например, о том, что ты сидела в тюрьме. Разве не обязана ты об этом предупреждать при устройстве на работу? Я бы человека с криминальным прошлым никогда не взял и не поставил на ресепшн. Или ты на это и рассчитывала? 

- Алёна знает, я с документами дала ей копию справки об освобождении. Она сказала, что это нестрашно. Я думала, ты знал. 

Вспоминаю, что её дело я просмотрел мельком, мог и пропустить эту справку, а Алёна внимание не заостряла. Она же – Мать Тереза, вечно норовит кому-то помочь, наверняка просто пожалела девчонку. Надо будет с ней поговорить об этом, чтобы такие ситуации в будущем не проходили мимо меня. 

- Хорошо, допустим. Я как-то не обратил внимание или забыл. Но ты всё это время знала, что покалечила меня и сломала мне жизнь, и делала вид, что всё нормально? 

- Нет… Я не знала, клянусь, я не знала! Я даже мысли допустить не могла! Я… 

- Как такое возможно? Или тебе настолько наплевать на человека, которого покалечила, что ты даже имени моего не запомнила? Да ты вообще представляешь, что сделала с моей жизнью? – я заметно повышаю голос, но сдерживаться не в состоянии, эмоции переполняют меня. – Я потерял всё! Всё, к чему шёл долгие годы! Ты понимаешь, каково это? Я должен был выиграть тот чемпионат и поехать на олимпиаду! Это был мой последний шанс! И всё! Всё из-за тебя пошло прахом! А ты даже имени моего не запомнила и не узнала меня? Как-то слабо верится! 

Перед глазами пелена ярости, обиды и какого-то бессилия. Эта дура ревёт. Но что мне её слёзы, если из-за неё вся моя жизнь покатилась под откос? А ей на это плевать! Она меня даже не узнала! Я-то не был на суде и вообще не вникал во всё, что тогда происходило. Не до того мне было… Но она-то должна была запомнить хотя бы имя её жертвы! 

- Я помнила фамилию, но она распространённая. И мне сказали, что тот человек стал инвалидом, что он никогда не сможет ходить. А ты… ты ходишь! Я не ожидала… Даже мысли допустить не могла! 

- Конечно, хожу! Ещё бы не ходил после стольких операций! Ты знаешь, сколько денег мои родители за них заплатили? Сколько усилий и мучений потребовала реабилитация? Ты своими куриными мозгами даже не можешь представить, во что превратила мою жизнь! И ещё смеешь не помнить моего имени! 

- Я верну деньги… Я выплачиваю постепенно. Но что я могу сделать, чтобы искупить свою вину перед тобой? 

Что она блеет? Её убить мало! Как она смеет заикаться об искуплении вины? Я похож на священника, который грехи пастве отпускает? Её копейки – курам на смех. Вообще не вижу в этом смысла, разве что как элемент наказания. 

- Выплачиваешь? Да тебе даже трёх жизней не хватит, чтобы такими темпами компенсировать мне потраченную сумму! 

- Я понимаю, но суд постановил, что я могу так платить. Мне неоткуда больше взять! 

- Неоткуда? На панель иди! Там ты наверняка будешь пользоваться спросом и быстрее заработаешь! – меня несёт куда-то не туда, я перегибаю палку, но остановиться не могу. Как же я сейчас её ненавижу! 

Семь лет я представлял, как посмотрю в глаза девке, которая сломала мою жизнь. Иногда мысленно душил её своими руками. И сейчас в голове мелькают мысли одна кровожаднее другой. Мозг продумывает план мести. 

На какое-то время оба замолкаем. Я упускаю момент, когда меняется её выражение лица. И слёзы будто высыхают. 

- Ты – не инвалид. Ты ходишь! 

Она ещё имеет наглость упрекать меня в том, что я хожу? 

- Конечно! Или тебе бы хотелось, чтобы я был прикован к инвалидному креслу? 

- Мне сказали… А я… Семь лет! Семь! Ты представляешь, семь лет! Почему? Как так? Это же нечестно! 

Мышь разводит руками. На лице – удивление и что-то ещё, не могу и не хочу расшифровывать. Меня этим не разжалобить! 

- Потому что дур, которые не знают правил дорожного движения, вообще в клетках держать надо, чтобы они не давили людей на улицах! Небось, губы красила или сообщение кому-то строчила, потому и не увидела меня! 

- Так я в обморок упала! Я беременная была, у меня давление низкое… 

Ну да… Красивая отмазка. Что, для беременных какие-то другие правила? Им людей сбивать можно? Если давление низкое, то сидела бы дома и вообще за руль не садилась! 

- Так какого чёрта ты за руль уселась, если тебе было плохо? 

- Я домой возвращалась. Почти доехала... И отключилась. 

- А у тебя, оказывается, ещё и ребёнок есть? Как интересно! О нём ты мне не хотела рассказать? Или тот мальчик, к которому ты в детдом ездишь, и есть твой? 

- Нет у меня ребёнка! Он умер! Семь лет назад, в тот день, когда ты на яхте отдыхал. Без инвалидного кресла и костылей! А мой малыш умер! 

Она ещё имеет наглость на меня кричать? Вот дрянь! Давай, обвини ещё меня в смерти своего ребёнка. Совсем с ума сошла! 

Я никогда не бил женщин. Но тут руки тянутся удавить эту наглую гадину. А я ещё с ней… Называется, пригрел змею на груди. Надо заканчивать этот балаган. Я ещё придумаю, как её наказать. Надо будет ей в трудовую книжку такую запись сделать, что ни в одно приличное место она устроиться больше не сможет. И оштрафовать за сегодняшний прилюдный скандал. Может, даже вообще лишить её зарплаты за тот месяц.