Читать книгу - "Он пишет мою книгу! - Софи Бриошь"

– Ты прям сияешь вся. Ещё немного и я начну ревновать тебя к этому чудо-другу-писателю-таргетологу. Вот жешь, зараза: обскакал меня на доп.функциях! Я и как писатель ноль, и как таргетшмолог минус! – Маринка всем видом показывает, как она обижена.

Я нисколько не сомневаюсь, что если бы она могла – она бы тут же кинулась "переплёвывать" помощь Лёхи. Они бы вдвоём меня точно из аккаунта на писательском сайте выдавили. Всё бы улучшали и улучшали и дописывали и переписывали.

– Он ещё и дизайнер. Обложки все сам сделал. Они мне теперь, когда мы с Лёхой дружим, очень нравятся. Яркие, привлекающие. И не такие уж и вульгарные. Вот что значит восприятие: когда всё стало хорошо, так всё и понравилось. – я засмеялась. – А тебя я ни на кого не променяю, даже не думай. Ты мой энерджайзер. Куда я без подзарядки? Никуда! – посылаю Маринке улыбку и воздушный поцелуй.

– Ну и на том спасибо. – Маринка в ответ тоже изобразила губами поцелуй. – А вообще, я тут подумала: вот был бы этот крендель твоим новым парнем – я бы только рада была. А в роли друга он меня напрягает. Я эгоистка, да? Поэтому?

– Не знаю, что тебе сказать.Не задумывалась об этом, – я пожала плечами. – Вот ты дружишь со мной, но ведь на фитнес ходишь и там у тебя Олеся в подругах, с соседкой своей Яной часто общаешься по-дружески. Там у вас свои общие темы, интересы. И я совсем не считаю, что ты меня предаёшь таким образом.

– Ты настолько хорошая, Юлька, что почти святая. – Маринка удивлённо качает головой. – Не смейся, не смейся. Вот ты говоришь, что я для тебя энерджайзер, а ты для меня – луч света в разочаровании людьми. Я ведь кроме тебя и Игорька почти и не знаю людей хороших на сто процентов. Я и сама далека от этого. Мало того, что злая, так ещё и ревнивая.

– Не придумывай! Все мы одинаково не идеальные. Ты смелая, а не злая. А я размазня, а не святоша. Но мы чему-то учимся друг у друга, что-то впитываем и, глядишь, немножко улучшаем хромающие качества характера. Я вот от тебя смелостью зарядилась и деньги, которые Макс украл, вернула. Сама!

Я не говорила Маринке о том, как решила действовать. Боялась, что если начну обсуждать это решение, то так и не сподоблюсь.

***

Кроме своего стыда у меня ещё целый чемодан испанского: усовестить кого-то в дурном поступке мне никогда не удавалось. Мне становилось стыдно за этого человека, за то, что мне приходится иметь дело с его виной.

Как-то в детстве соседский мальчишка порвал мне платье и смеясь убежал.

Я сидела у подъезда и плакала от обиды.Мне было стыдно за своё платье, которое так легко порвалось. За себя, плаксу, не сумевшую дать сдачу.

Как раз шла с работы мама того мальчика и спросила у меня, что случилось. И я не смогла ей пожаловаться! Мне было безумно стыдно за то, что придётся расстроить чудесную тётю Зину, которая совсем не виновата, что у неё сын-хулиган. Она ко мне с душой, а я ей такое сообщу. Ей будет неловко и виной тому буду я. А вдруг она скажет, что я сама виновата, и мне будет стыдно ещё и за её несправедливость…

Я раньше не до конца понимала поговорку "Кому видно – тому и стыдно".

Лишь повзрослев увидела в ней более глубокий смысл. Вот, например, история с Максом. Он вор, но ему этого не видно и не стыдно. Он считает, что наказал меня за что-то, он как-то оправдывает себя. Другие воры, которые обманывают, например, доверчивых пенсионеров, тоже не видят себя ворами. Они называют свои действия "лохов надо учить" или ещё как-то.

А я вижу, что Макс вор. И мне стыдно. За то, что когда-то любила его, за то, что позволила ему обмануть мою маму. Мне даже стыдно перед его родителями за его поступок.

Но в этот раз я решила побороть всех внутренних испанцев и поговорить с родителями мальчика-хулигана.

Мама Макса сердечница, я знаю, что ей нельзя волноваться. Но мою маму Макс не пожалел…

Мне даже думать стыдно, что я так рассуждаю! Нельзя так.

Я не хочу никому зла. Мама Макса замечательная. И папа у него хороший, простой и честный мужчина. Они всю жизнь живут своим трудом, звёзд с неба не хватают. Может быть небогатая жизнь и поспособствовала тому, что Макс стал финансовозависимым и при случае не погнушался и кражей.

Но хватит уже думать о других! Мне нужно наконец-то подумать и о своей правде.

Я всё им рассказала. Про деньги, про мою маму в больнице с нервным приступом, про то, как Макс объяснил мне свой поступок.

Это было ужасно: испанцы пробили все мои баррикады в душе, и, когда заплакала мама Макса, я заревела вместе с ней.

Отец Макса молча записал украденную сыном сумму и номер моей банковской карты. Через два дня все деньги были на счёте.

Я не знаю, где родители Макса взяли деньги: сын им всё отдал или они взяли кредит.

Но я безмерно счастлива. Не только и не столько потому, что деньги вернулись, а потому, что я наконец-то начала за себя заступаться. И у меня получилось.