Читать книгу - "Эй, смотри не влюбись! - Катя Саммер"

Яся

Кирилл опять будит меня ни свет ни заря. 

- Собирайся, - звучит требовательно и все же приятным голосом. 

- Но… 

Сонная, я опускаю ноги на пол, потираю глаза, пытаюсь возразить. Что вообще происходит?

- Просто соберись, - чеканит, а затем добавляет чуточку мягче: - Прошу тебя.

Киваю растерянно, начинаю суетиться. К приготовленным на его кровати плавкам подбрасываю бикини. Сама одеваюсь тоже ему под стать – шорты да шлепки. Наблюдаю, как Кирилл трамбует толстовку, чтобы поместить в рюкзак. Мы можем замерзнуть? Куда мы, черт возьми, собираемся?

- Ты мне скажешь, что задумал?

- Чтобы ты сбежала? Нет.

Ну теперь-то все стало понятно, блин! 

Оказавшись на улице, мы держим направление в сторону пристани. Я издалека замечаю разношерстную толпу туристов и небольшой кораблик. Может, не все так плохо и это одна из экскурсий, которую нам заказали ребята? Немного выдыхаю. Среди такого количества зевак ничего непоправимого не случится. Ведь правда же? Хотя, когда мы отплываем от берега и мне удается залюбоваться профилем Скоморохина, я даже жалею о том, что мы не уединимся.

После небольшого вояжа, представления с кормлением наглых чаек в воздухе и рассказа о незавидной участи морских звезд, которых жестоко уничтожают ради фоток для инстаграма, кораблик пришвартовывается к берегу красивого острова. Место очень и очень похоже на рекламу про «райское наслаждение», даже пальмы такие.

Я спрыгиваю на мелководье, специально разбрасываю брызги ногами и, посмеявшись, иду за гидом и толпой. Когда Кирилл перехватывает меня за локоть и тянет к себе. 

- Нам в другую сторону.

- Хорошо. 

Сопротивляться бесполезно, я уже смирилась с этой мыслью. А еще очень сложно разговаривать, когда поджилки трясутся. Так и идем молча, огибаем по берегу пляж, пока в поле зрения не попадает маленькая скоростная лодка, что одиноко покачивается на волнах.

Нас встречает невысокой чернокожий парень в смешной футболке с надписью «ФБР» на английском. Но что удивляет меня больше, так это то, с какой легкостью Кир изъясняется с ним на испанском. Ни черта не понимаю, кроме «дорога» и «пятьдесят баксов». О чем речь? Меня в рабство продают?

Кирилл помогает отвязать лодку, бросает внутрь рюкзак и оборачивается. А мне кажется, что ноги тонут в песках, которые не хотят меня пускать. Потому что вокруг нас кружит ветер перемен. Готова ли я к ним? Понятия не имею, но, если не попробую, никогда не узнаю.

- Зачем все это? – зайдя по щиколотку в воду, спрашиваю Скоморохина.

Мне нужен ответ, прежде чем я добровольно прыгну в сердце урагана.

- Потому что мы оба этого хотим. Дай шанс. Всего пара дней.

Бог мой. Пара дней?

Будь честной, - не раз просил он. Отчасти поэтому я честно отбрасываю предрассудки и, переступив страх, забираюсь на борт.

Можно ведь много рассуждать о правильном и неправильном. Все относительно. Питаться людьми неправильно, но для некоторых племен, проживающих на Гаити, это очень даже нормально. Ну ладно, плохой пример, но, думаю, ход моих мыслей понятен.

Каждый человек живет в мире собственных суждений, которые передаются ему от близких, через окружающую обстановку, в мире суждений, которые он заключает сам, пережив те или иные события. Все в наших головах. Поэтому считаю, что любой поступок, принятый или нет обществом, который не противоречит «УК РФ» и оставляет послевкусие «правильного», абсолютно точно и без сомнения верен. 

Поэтому я чувствую: то, что происходит со мной сейчас, – правильно.

Мы проплываем мимо больших яхт и галдящих туристов, мимо роскошных коттеджей и фотосессий в пальмах. Отдаляемся все дальше и дальше. Контуры размываются вместе с волнением. Чувствую себя спокойнее, дыша свежестью. 

Лодка замедляет ход лишь перед пустынным пляжем и простым бунгало. Когда замолкает мотор, я ловлю себя на том, что не слышу ничего, кроме приглушенного крика чаек и шелеста волн. 

Это самое идеальное место, которое только можно придумать. И мы останемся здесь с Кириллом вдвоем. 

О-фи-геть!

Скоморохин пожимает руку парню, что привез нас сюда, и прощается. 

- Адьос, - повторяю я за Киром и машу вслед. 

Скоро лодка скрывается из вида, а мы по-прежнему не шевелимся. Просто смотрим в глаза и вокруг. Я влюблена в мысль, что мы можем отгородиться от внешнего мира хотя бы ненадолго. Чтобы хоть что-то понять друг о друге и той ситуации, в которой неожиданно очутились. Чтобы, в конце концов, разобраться в себе.

Кир молча подбирает рюкзак и идет на веранду домика, я – за ним. Вблизи бунгало оказывается крепче и новее, чем казалось издалека. Я заглядываю внутрь и убеждаюсь, что там чисто и есть все необходимое, чтобы спрятаться на пару дней. В том числе и двуспальная кровать. 

Бог мой, пара дней – это же сорок восемь часов. Наедине с Киром. Я пропускаю вдох.

- Сэндвич будешь? – Скоморохин заглядывает в холодильник, задекорированный под старый шкаф. – Вечером приготовим креветки или рыбу. 

Он достает из морозильной камеры лед, берет пузатые стаканы и разливает в них местный ром из рюкзака. Добавляет яблочный сок для меня и протягивает.

- За вечер откровений, - произносит и стучит о мой бокал еще до того, как я успеваю сообразить.

А затем просто выходит на улицу и приземляется на ступеньки. Я иду за ним.

Солнце поднимается все выше, лучи обжигают все сильнее. Через некоторое время я даже прячусь в тень, чтобы не превратиться в вареного рака – вчера уже чуть поджарила плечи. 

Мы с Кириллом по-прежнему молчим, но это не вынужденное молчание. Оно комфортное. Мы будто потихоньку привыкаем к обществу друг друга, прячем иголки. Ром этому хорошо способствует, хотя дальше одного бокала мы не уходим.

Ближе к полудню Кирилл снимает майку и снова молча идет купаться. Я наблюдаю за ним с эстетическим наслаждением. В моем крохотном мирке он божественно красив. Весь день любовалась бы. И он предоставляет мне такую возможность. Возвращается не спеша, позволяет рассмотреть каждую мышцу, каждый участок оголенного тела. Дает время и силы честно признаться себе, что хочу его трогать, даже… целовать.