Читать книгу - "Аарон - Вероника Мелан"

Ей что-то показывали, объясняли, просили посмотреть на точки – она делала вид, что смотрела. Подошла ближе и старалась не быть здесь, не чувствовать и не дышать – на безымянном пальце Аарона блестело кольцо. Не ее – чье-то.

Стояла рядом и крошилась на куски.

Не пойду.

«Пойдешь!»

– Мисс Полански, с вами все в порядке?

Она ведь не плачет? Нет, глаза ведь сухие? Темноволосый мужчина в плаще уже стоял рядом, смотрел вопросительно.

– Да, в порядке.

Не пойду.

– Когда бы вы хотели отправиться в путь?

Не пойду.

«Пойдешь!»

«Зачем? Дора, зачем я пойду? Теперь…»

«Потому что не все в этом мире очевидно. Все еще может быть не так, как кажется…»

«Я не верю…»

«Зато верю я. Ты пойдешь. Ради меня».

«Ради тебя я его нашла. Все, я свободна».

«Ты пойдешь ради меня. Обещай!»

«Зачем?»

– Мисс, с вами все в порядке?

«Обещай!»

«Не могу».

«Обещай!»

«Я…»

«Обещай!»

«Обещаю».

Райне хотелось свернуться в баранку на полу. Какой поход? Зачем он ей теперь?

А Дора уже исчезла.

– Мисс Полански, так что – мы беремся за эту работу? Вы согласны подписать договор?

Да, наверное. Она больше ничего не чувствовала. Что-то подписала, как обычно, не глядя, смотрела сквозь стены. Сама не поняла, зачем произнесла деревянным голосом:

– Выходим как можно скорее. Хорошо?

– Как скажете. Мы с вами свяжемся, как только завершим все приготовления.

И они ушли.

Все.

Забрав с собой огонек из ее души, который навсегда приклеился к отблеску на тонком ободе золотого кольца.

* * *

– Не все в этом мире очевидно, так, Дора? А что здесь неочевидного – он отдал свое сердце другой. ДРУГОЙ!

Она впервые сидела не на шезлонге, а на парапете. Никогда раньше не приближалась к краю террасы – боялась, – а сейчас не испытывала ни грамма страха, одну лишь едкую и безнадежную горечь. Настоящее, достигшее пределов отчаяния горе.

– Он помнил мое имя, но не меня… Зачем ты взяла с меня это обещание, зачем?!

Райна не замечала того, что кричит, – ее халат и волосы трепал ветер, по щекам текли не слезы – боль.

– Зачем мне теперь туда идти? Даже если я смою с тела шрамы, я никогда уже не смою их с души. Может, мне нанять сенсора? Как ты и говорила? Стереть эту гребаную память и никогда больше не вспоминать о нем? А-а-а? Ты ведь так советовала?

Дора молчала.

Дора исчезла.

А по перекрестку мелкими точками ползли машины; Райна стеклянными глазами смотрела вниз.

* * *

– Она рассматривала тебя так пристально, как обдолбанная.

– Может, и правда, была под кайфом? Приняла пару таблеток перед нашим визитом.

– Зачем бы это ей?

– Наркоманка?

Канн не слушал друзей, он думал о другом – о том, что она подписала бумаги, даже не взглянув на них. Не думая, не спрашивая их имен, согласилась выбросить на ветер три с половиной миллиона долларов. Вот так просто.

Все верно – уже не Райна. Марго Полански. Потому что та Райна, которую он помнил, так бы не сделала.

А он помнил ее.

Все это время. Иногда задумывался, почему, и никогда не мог найти ответа – просто помнил. Несмелой, неуверенной, постоянно чем-то напуганной, но честной и искренней. Той, которая, оказавшись в его доме – чужом для нее доме, – сумела наполнить старую хибару, которую он снимал, теплом.

Девенпорт. Тогда у него не было ни постоянной работы, ни желания ее искать – Канн перебивался разовыми заказами. Старался не лезть в криминал, и потому ходил по грани – за честную платили мало. Жил один, богатств копить не спешил – сразу тратил то, что зарабатывал, и мало о чем горевал. Хотел одного: стать лучшим в своей профессии, а потому много читал, учился, анализировал, тренировался.

И уж точно не мечтал ни о долгосрочных отношениях, ни о том, чтобы жить с кем-то под одной крышей.

А пришлось.

В ту зиму старина Барни – жадный до денег и скользкий типок, который приторговывал наркотиками, – провернул неудачную сделку, попался на краже, сбежал и залег на дно. Сам исчез, а подружке своей оставил записку: «Если я исчезну, позвони по этому номеру, и о тебе позаботятся».

Угу. И оставил его – Канна – номер. Его, потому что Канн тогда был ему должен.

И Райну пришлось временно взять к себе.

– Аарон, мы куда-то торопимся?

Водитель, потонувший в воспоминаниях, бросил взгляд на спидометр – сто семьдесят километров в час. Он всегда водил быстро, если злился или расстраивался.

А он расстроился.

Почему? Ведь отпустил ее тогда на все четыре стороны, даже думал, что благополучно забыл. Нет, несколько раз порывался отыскать – проверить, все ли у нее в порядке, устроилась ли в жизни, не попала ли в беду? Ведь Рейка – как он ее тогда называл, – всегда во что-нибудь вляпывалась. И каждый раз сдерживал себя – с ней все хорошо: он снял для нее однокомнатную квартиру, одел, снабдил деньгами и нашел работу.

Рейка. Райна Вильяни.

Дурочка, теплая дурочка. Она боялась его и все равно постоянно совала свой любопытный нос в его кабинет – лезла с разговорами, путалась под ногами, готовила ему еду, пекла торты. И он привык. Осознал это позже, когда она ушла.

Следом не пошел лишь потому, что так и не смог поверить в то, что у них может быть совместное будущее – не был готов к отношениям. И какое будущее может быть у молодой пустоголовой девчонки и волка-одиночки? Никакого.

Он отпустил ее. Только сохранил в сердце образ – теплое воспоминание, – а на виске шрам. Пусть будет, пусть. Ему было хорошо в те времена, душевно.

– Аарон, все нормально?

– Нормально.

Ответил Баалу на автомате, а сам задумался – а почему же так сильно теперь душит тоска? Почему, если отпустил?

И вдруг сейчас, глядя на черное полотно дороги, он впервые смог себе ответить – да потому что все это время Райна была для него, как редкая почтовая марка, – та, с которой он сравнивал все остальные, которые пытался поместить в альбом. Он мерил других женщин по ней – то тепло, которое они приносили в дом, с тем уютом, который был на Восьмом, когда Рейка была рядом. И ни разу ни одна женщина не сумела отогреть стены мест, в которых он жил.