Читать книгу - "Искушение любовью - Кортни Милан"

Пэррет склонил голову набок.

— Я стою здесь и разговариваю с вами, и других репортеров поблизости нет. Это подразумевает определенную эксклюзивность.

Марк, не найдя что сказать, покачал головой, развернулся и зашагал к почте. Пэррет, естественно, засеменил следом.

— Коммуникация — это великая вещь, — заметил он. — Я могу угадать, что вы хотите сказать, по тому, как вы поворачиваете голову. Как вздергиваете подбородок. Если я не буду цитировать вас напрямую и писать о вас плохо, вы никак не сможете меня остановить.

Не отвечая, Марк ускорил шаг.

Пэррет, не отставая, держался рядом. Его дыхание заметно сбилось.

— Я единственный репортер в этом городе, — выговорил он. — Не важно, что там утверждают другие. Как вам известно, именно я расследовал некоторые наглые заявления, касающиеся вас, и доказал, что все это возмутительная ложь. Если бы не я и не мое неусыпное внимание, тот случай с леди Грантэм в прошлом году мог бы бросить тень на вашу репутацию.

— Не было никакого «случая» с леди Грантэм, — бросил Марк. — Все это знают. Никто не верит слухам, которые распространяют обо мне некоторые люди.

— Ваша правда, — согласился Пэррет. — Но льщу себя надеждой, что и я приложил к этому руку. Если бы вы только знали, сколько историй о вас мне приходилось слышать, сколько голословных обвинений… — Он сокрушенно покачал головой. — А ведь тот обмен остроумными репликами, свидетелем которого я стал несколько дней назад… это нельзя назвать ни на чем не основанной выдумкой, верно?

Марк резко остановился и повернулся к нему лицом.

— Вы пытаетесь шантажировать меня? Заставить меня поддаться вашим требованиям?

— О нет, нет, что вы. — Пэррет погладил усы. — Ну… если только это сработает.

Марк возвел глаза к небу.

— Можете процитировать меня дословно, если пожелаете, с кавычками и со всем, что нужно, и поместить это на первую полосу в своей газете. Вот вам мой ответ — я скорее продам душу дьяволу, чем позволю вам нажить хотя бы еще один пенни на моем имени.

— Продавайте, если хотите, мне-то что за дело? Я просто хочу заработать денег.

Марк снова развернулся и зашагал прочь так быстро, как только мог. Отсюда было уже видно церковный двор; вокруг церкви собралось несколько человек. Если бы он махнул им рукой и подозвал…

Что тогда?

Он попросил бы их взять Пэррета за ухо и выкинуть из города? Засадить Пэррета за решетку по какому-нибудь сфабрикованному обвинению? И то и другое показалось Марку хорошей идеей. Почти такой же хорошей, как взять Пэррета за ворот, поднять его в воздух и…

Он покачал головой, пытаясь вытряхнуть из нее жестокие мысли. Нет, он не собирается выходить из себя, терять душевное равновесие. Не с этим жалким человечком, у которого не наберется и малой толики морали.

— А если вы не согласитесь побеседовать со мной, то это сделает кто-нибудь другой, — заявил Пэррет. — Я бы с большим удовольствием написал о той самой женщине, с которой вы говорили — миссис Фарли, не так ли? Может получиться история почище, чем с леди Евгенией.

Ярость вдруг захлестнула Марка с такой силой, что он едва не перестал дышать. Он почувствовал себя щепкой, которую подхватил мутный горный поток. Не успев даже сообразить, что делает, он круто повернулся и толкнул Пэррета в грудь. Когда тот пошатнулся, Марк заломил ему руку, схватил за шиворот — точно так, как ему мечталось, — и оторвал от земли.

— Сэр Марк! — завопил Пэррет, брыкаясь. Его ноги молотили воздух.

В голове у Марка мгновенно возникла картинка: он швыряет газетчика о стену таверны, а потом ударяет его об эту стену головой. Много раз. Это было невероятно приятно. Исцарапанные руки Пэррета, кровь, текущая у него из носа…

Он сделал два шага к зданию.

Остановись. Остановись.

Но останавливаться ему не хотелось. Марк попытался прийти в себя, стряхнуть наваждение. Это было похоже на барахтанье в трясине, когда никак не можешь нащупать под ногами дно. Кажется, он ободрал костяшки пальцев о засалившийся воротник Пэррета.

Он с усилием отвернулся от стены и поднял крохотного газетчика еще выше. Пэррет взвизгнул, что доставило какой-то самой темной части души Марка невероятное наслаждение, и отчаянно забился. Марк набрал воздуха в легкие и разжал руки.

Пэррет приземлился — вернее, приводнился — прямо в лохань с водой для лошадей. Поднялся фонтан брызг. Марк почувствовал, как в лицо ему полетели капли воды.

Отфыркиваясь, Пэррет вынырнул из лохани и вытер лицо. Привязанная рядом кобыла издала возмущенное ржание, как будто хотела сказать: О нет! Только не в мою воду!

— Вы ошибались, — сказал Марк. — Я могу остановить вас.

Но ни облегчения, ни удовлетворения не было. Вместо этого он чувствовал странную пустоту внутри и тошнотворное чувство раскаяния. Он позволил себе потерять контроль над собой. Опять.

Это видение — как он снова и снова ударяет обмякшее тело Пэррета о стену таверны — все еще стояло у него перед глазами, но теперь оно вызывало только отвращение. Марк почти ощущал, как подрагивают его руки, сами по себе, словно в них вселился злой дух, желающий претворить все это в жизнь.

Пэррет смотрел на него во все глаза. Едва ли не впервые в жизни он потерял дар речи.

Уже не в первый раз Марк поддался той беспредельной, безрассудной ярости, что окутывает, словно багровый туман, и не в первый раз ему приходилось об этом сожалеть.

Он вздохнул и покачал головой.

— Теперь вам ясно, Пэррет? Я не собираюсь давать вам эксклюзивное интервью. Этого не будет. И вы не будете больше печатать в газете собственные измышления на эту тему, которые вы называете статьями.

— Но…

— Нет.

— Но…

— Конечно нет. — Марк упер руки в бока.

— Но…

— И на это я тоже отвечу: нет.

— Сэр Марк, — проскулил Пэррет. — У меня малолетняя дочь. Я… я создал вам репутацию, возделал ее, кропотливо и бережно, как крестьянин поле. Разве я когда-нибудь писал что-то, порочащее вас? Я заработал свою собственную репутацию — сделал карьеру, — рассказывая о вас правду. Не следует ли нам работать над этим вместе?

С церковного двора подтянулись несколько женщин. Несомненно, они желали узнать, почему сэр Марк только что швырнул в лохань с водой какого-то человека.

— Я знаю, в чем дело, — с неожиданной злобой объявил Пэррет. — Вам сделали другое предложение. Кто-то перешел мне дорогу. Другой журналист предложил вам долю, так? Сколько вам посулили? Десять процентов? Пятнадцать? — Он понизил голос. — Я могу дать вам больше. Я перебью его цену. Обещаю.

— Меня не интересуют ваши обещания, — оборвал его сэр Марк. Он никак не мог сосредоточиться, опознать тех, кто их окружает. Все лица как будто расплывались, кроме одного — Джессики. Миссис Фарли тоже была здесь. Не то чтобы ее присутствие действовало на Марка успокаивающе — скорее наоборот; но он хотя бы сумел переключить внимание с Пэррета на нее.