Читать книгу - "Танцы. До. Упаду - Иоанна Фабицкая"

«Боже, — лихорадочно соображала Ядя, — что же мне делать? Я же не могу выложить столько бабок за два лоскутка. Недельный запас воды для африканской семьи из шести человек обходится… в семь злотых, а тут…»

К кассе она шла, как на Голгофу. В ушах ее уже звучала барабанная дробь, сопровождающая в последний путь висельника, но за секунду до того, как произвести торговую сделку, а потом остаток жизни провести в муках совести, она заметила стоящую у прилавка корзину с уцененным товаром.

— Это с прошлого сезона… — У продавщицы слегка дрогнул голос, потому что она уже поняла, к чему клонится. — И… И нет вашего размера!

Девушка почти выхватила у Яди из рук корсет, нарытый в самом низу корзины.

— Но это же мой, мой! — ликуя ответила Ядя и заплатила сто шестнадцать злотых за корсет, две пары трусиков и два вполне приличных бюстгальтера.

Добравшись до дома, она отправила Готю к Эде и стала примерять покупки. До сих пор она могла только мечтать о таком белье. Имея чашечку «D», она вынуждена была носить серовато-грязного цвета чехлы, которые в случае авиакатастрофы вполне сгодились бы в качестве парашюта. Почему-то польские швейники выпускали именно такие бюстгальтеры, а на импортные у нее никогда не было денег. Но теперь она похудела до желанного «С», и деньги у нее появились…

Итак, одетая в голубой комплект, она стояла посредине убогой клетушки и пыталась рассмотреть себя в маленьком зеркальце. Затем она переоделась в шикарное белье цвета красного вина. Лифчик значительно лучше держал грудь, выставляя ее вперед и порождая плотоядные помыслы (не у Яди, конечно). Изящные трусики не врезались в тело и не оставляли красных следов. Ядя задумалась. Голубой гарнитур манил своей недосказанностью в стратегических местах, а белье в оттенках бургунского вина было смелым и чувственным.

— Ну, не знаю даже… — пробормотала она, пытаясь разглядеть свою попку.

— Бьютииифуль женьтина. Красьняя лютце… гуд.

— Ааа!!!

Ядя в ужасе повернулась к окну. На крыше сидел какой-то тип, с виду похожий на турецкого таксиста, и скалился, поблескивая золотым зубом.

— Что вы тут делаете? — В панике Ядя пытаясь прикрыться шторкой, отделяющей жилую часть помещения от кухонного отсека.

— Я смотю и пальцы облизать, такая красивая вид, — улыбнулся «турок», а Ядя от страха сорвала штору вместе с карнизом.

— Ай-ай-ай! — Золотозубый с грустью покачал головой и, вытащив из кармана плоскогубцы, крикнул куда-то в поднебесье: — Ханьииии!!! — Остальная часть высказывания прозвучала примерно так: — Унаваляя сингху гатха…

В окне Ядиной квартирки появилась вторая голова, принадлежащая молодому парню с миндалевидными глазами, характерными для жителей Индонезии или Шри-Ланки. Оба ловко запрыгнули в квартиру и, прежде чем Ядя опомнилась, быстро прикрепили карниз.

Вот так в ее жизнь вошли кровельщики, присланные жилу правлением, которое за неимением польских рабочих рук охотно прибегало к помощи резидентов из центра для беженцев.

— Парень, черт побери, что ты с ней сделал? — удивился председатель жюри.

В вопросе сквозило явное предположение, что Ядя была подвергнута чудовищным манипуляциям с рукоприкладством и изнасилованием включительно. Циприана, который еще не успел отдышаться, буравили любопытные взгляды. Все собравшиеся в студии могли в очередной раз убедиться в банальном, но глубоко правдивом высказывании: «Изменчива и непостоянна женщина»[31]. Были и такие, кто даже подозревал ловкую подмену партнерши. Неужели возможно, чтобы ни на что не похожее существо преобразилось почти в лань: обольстительную, чувственную, дерзкую? Надо отдать должное: ради такого эффекта не покладая рук, трудился целый штаб модельеров и портных. Добавить сюда туфли на невообразимо высоком, но устойчивом каблуке — и вся Польша увидела, что у Яди:

— ноги длиннее, чем ей самой казалось;

— стройные лодыжки;

— потрясающий темперамент.

Вне всякого сомнения, дремавшая в Яде богиня не только была разбужена, но и изрядно подзаправлена внеземной энергией. Все это вкупе с тем, как сама Ядя пахала на репетициях, возымело просто фантастический эффект! Эдя, присутствующий в зале, вынужден был принять двойную дозу нитроглицерина. Во время выступления он все время пытался прикрыть Готе глаза, поскольку его мать вела себя на паркете крайне неприлично. В итоге оба обливались потом не меньше танцоров.

Пока восторженные зрители обсыпали своих любимцев цветами, безделушками и номерами телефонов, в просторном дамском туалете Верена вдыхала «дорожку». Она знала, что сегодняшнее ее выступление было абсолютно провальное. Физик-ядерщик, с которым она танцевала, ни с того ни с сего начал ее так бесить, что во время выступления она укусила его за ухо и вдобавок ко всему оттоптала шпильками ноги. Роберт уже не мог притворяться, что испытывает к своей партнерше неодолимую страсть. До конца танца он старался держаться на безопасном расстоянии, и их румба больше походила на поединок боксеров.

С некоторых пор Верена стала очень агрессивной. Она плохо спала, а днем часто испытывала приступы панического страха. Сейчас еще и сердце бешено колотилось — так, что перехватывало дыхание. Когда открылась дверь и ввалилась восторженная толпа женщин, плотным кольцом окружавшая Ядю, Верена едва не задохнулась. Невыносимо было слышать, как они, перебивая друг друга, поздравляют ее с успешным выступлением. Поразительно, подумала она, когда женщины собираются вместе, их общий IQ стремительно падает. Как грязевая лавина… Как напряжение после секса… Как цены на туши в пунктах по закупке мяса… Верену это задело. Такого еще не было, чтобы к кому-то проявляли интерес в ее присутствии… Она ощутила толчок в затылке. Это был признак приближающейся мигрени. Надо было срочно принять обезболивающее.

— Эта новизна… Ты действительно была великолепна! — не унимался галдеж.

Дрожащей рукой Верена вытащила из сумочки маленький пузырек.

— А вы видели, как Циприан не мог оторвать от нее глаз?

Трррах! Все таблетки высыпались и покатились по полу. Верена попыталась собрать их, но боль была настолько сильной, что она беспомощно опустилась на пол. Из глубины ее истощенного тела вырвались сдавленные рыдания. Голоса вокруг смолкли.

— С тобой все хорошо? — наклонилась к ней Ядя.

Верена подняла лицо и с ненавистью прошипела, чеканя каждое слово:

— Ты думаешь, я нуждаюсь в твоей помощи? Что ты можешь со мной быть на равных? Запомни, ты здесь никто. Когда все закончится, ты вернешься в свой мир, в котором у тебя ничего нет. Ну, разве что твой придурковатый сопляк!

Она встала и направилась к выходу. Все молчали. Но вдруг, когда она уже взялась за дверную ручку, ее остановили тихие Ядины слова:

— Это ты запомни… У меня есть свой сопляк, а вот ты всегда будешь одна. Знаешь — почему? Потому что жизнь анорексички проходит в вечном страхе, и ни на что другое уже нет сил. Ты замечаешь крохотный след жира на своей тарелке, но не видишь, что внутри у тебя нет ничего, кроме большой дыры. Ты гниешь изнутри, понимаешь? Ты уже мертвая. Мертвая!