Читать книгу - "Пробежать под радугой - Сандра Мэй"

Она блаженно раскинулась на кровати, потянулась и засмеялась. Все просто замечательно, все так здорово, что даже не верится. Следующим летом они поедут во Францию все вместе, с детьми. И в школу они смогут ходить в Лондоне или Эдинбурге, в нормальную школу, с настоящими учителями. Кэрри еще мала, так что пока останется в замке, и Франческа будет с ней заниматься.

А историку она сейчас преподнесет сюрприз. Он даже не представляет, какой это замечательный сюрприз.

— Лори, иногда ты перебарщиваешь. Что это за мелодрама? Почему такая срочность?

— Потому что ты, мальчик, растяпа. Я убиралась у тебя на столе и нашла этот конверт

— Потом, действительно… Ты же мне его приносила, точно. Прости, Лори, столько было дел, я совсем замотался.

— На сеновале?

— Лорна!

— Что Лорна? Скажи, кто она тебе?

— Прекрати, пожалуйста. Эти твои сословные различия …

— Ты считаешь меня старой дурой из деревни? Твои титулы здесь ни при чем! Кем в замке является Франческа Мэллори? Простой вопрос.

— Хорошо. Франческа Мэллори является воспитательницей моих детей. Учительницей. Гувернанткой. Довольна?

— Не совсем. А кто она для тебя?

— Послушай, Лорна, тебе можно все, но на этот раз ты пережимаешь. Извини, но это не твое…

— Отвечай мне, щенок!!!

Опешив, Алан смотрел на разъяренную экономку.

— Я люблю ее, Лорна.

— И она тебе дорога? И ты не хочешь сделать ее несчастной?

— Господи, да что за бред, конечно же нет.

— Хорошо. Я рада это слышать.

— Ну, знаешь ли! Это переходит все границы. С какого перепугу ты меня обзываешь, орешь на меня…

— С такого, что ты рассеянный, необязательный, безответственный большой ребенок с некрепким здоровьем и расшатанными нервами. А дело серьезное, оно касается всех нас, всех, понимаешь? В первую очередь, твоих детей. Потом тебя и того, что тебе дорого. А там уж и нас с Маком, но это дело десятое.

— Лорна, я ни слова не понимаю и хочу побыстрее разобраться с твоими дурацкими сентенциями. Что происходит?

Она молча прошла из угла в угол, потом остановилась перед его столом, сцепила пальцы под передником и заговорила ровным, монотонным голосом.

— Замок Кинлох-Раннох заложен и описан. Наши счета пусты. Мы задолжали огромную сумму Земельному банку. Пока было можно, я добивалась отсрочки, но теперь все сроки вышли. Дом в Лондоне продан давно. Жить нам негде. Банк согласен взять замок со всем имуществом за долги. Я не могла больше тянуть и подписала обязательство.

— Что?!

— Единственная отсрочка — благодаря детям, замок завещан им, они прямые наследники. Пока Мэри не исполнилось четырнадцать, нас не выкинут отсюда. Впрочем, жить нам все это время в замке будет непросто. Уголь, корма — все стоит денег. В любом случае ты не сможешь заплатить Франческе Мэллори за ее работу.

Алан молчал, потрясенный. Лорна продолжала:

— У меня есть немного наличных, у тебя тоже, за два месяца мы сможем ей заплатить, только пусть она уезжает. Ты ведь знаешь ее лучше меня, она захочет помочь, остаться, а это нехорошо, Алан.

— Но она меня любит…

— Алан, это нечестно. Ты цепляешься за нее, потому что она тебя спасла один и другой, и третий раз, тянула из твоего безумия, помогала твоим детям, потому что она тебе нравится и ты спишь с ней — но это все ТЫ. Твое самолюбие, твой эгоизм. Подумай о ней. Ей двадцать три года, она хорошенькая, умненькая девочка, она еще найдет свое счастье, а что ты ей можешь предложить?

— Я люблю ее.

— О да. Вдовец с тремя детьми, без гроша за душой. Вдовец, у которого то и дело случаются припадки. Вдовец с двумя престарелыми слугами, которые сами уже требуют ухода. Вдовец, которому в лучшем случае светит съемный домишко в деревне! Это ты предложишь ей в качестве свадебного подарка?

— Лорна, пожалуйста…

— Нет, выслушай. Ты знаешь, я отдам за тебя жизнь. И за твоих детей тоже. У меня нет другой семьи, нет другого дома, нет другой жизни. Я была любовницей твоего деда, я знаю, как это горько. Ты можешь жениться на Франческе — и обречь ее на нищету и тяжелейшую жизнь, а можешь оставить ее своей любовницей, и тогда она тебя возненавидит.

— Лори, прошу тебя!

— Это я тебя прошу, Алан, мальчик! Сделай то, что должен сделать мужчина. Оторви ее от своего сердца, помоги ей уйти. Мы вытянем, выдержим, я знаю, я ведь родилась в здешних местах, да и ты местный. Мак наймется конюхом, проживем. Только будь сильным. Не губи девочку.

Лорна повернулась и вышла из библиотеки. Алан закрыл лицо руками и некоторое время сидел молча. Когда он наконец встал, его трудно было узнать. Он словно постарел на десять лет.

По темному коридору он прошел к комнате Франчески Мэллори и взялся за ручку двери.

Франческа услышала, как поворачивается ручка, и поспешно зажмурилась. Она уже все прорепетировала, но ужасно боялась рассмеяться и испортить дело. Только бы это не дети…

Она осторожно приоткрыла один глаз — и тут же зажмурилась. Это был Алан, все в порядке. Она соблазнительно выгнулась на простынях, помахала ногой в воздухе и заявила томным, грудным голосом:

— Мистер Пейн, я прошу вашей руки. Это официальное предложение, и вы не вправе отказать мне, как честный человек. Вы согласны?

— Нет.

Она сразу узнала этот голос. Так падают камни в горах.

— Что? Алан, я не…

— Я прошу тебя одеться. Сейчас придут дети.

— Я… конечно… но что случи…

— Вот что, Франческа…

Он сел на стул, отвернувшись от нее и изо всех сил стараясь не смотреть в зеркало. Франческа, красная от смущения, ошеломленная и напуганная, торопливо одевалась, путаясь в трусах. Отчего-то это казалось самым унизительным. Алан глухо и мерно говорил, а она цепенела от его слов.

— Вскрылись кое-какие обстоятельства. Одним словом, мне больше не понадобятся твои услуги.

У нее загорелись щеки. Как от пощечин. Сдавленным от ярости голосом Франческа произнесла сквозь зубы:

— Какие услуги ты имеешь в виду, Алан Пейн?

— Любые. Я заплачу тебе за два месяца, а завтра тебя отвезут в Думбартон.

Она подошла к нему, остановилась прямо напротив и сказала с тихим отчаянием и презрением в голосе:

— Будь ты проклят, несчастный неврастеник! Я была права, во всем права. Ты просто бесхарактерный слюнтяй. И ты не заслуживаешь своих детей. Они прекрасные, добрые, умные, бесконечно любящие и терпеливые. Они должны быть счастливы — а ты… Ты… Дурак!!!

Маленькая, но крепкая ладошка с размаху припечатала бледную щеку Алана Пейна. Он криво усмехнулся, встал и вышел, не произнеся ни единого слова.