Читать книгу - "И весь ее джаз… - Иосиф Гольман"

— Мама просила не стричь, — прозвучал ответ на незаданный вопрос.

Я решил идти до конца.

— А где мама?

Ответа не последовало.

— Где твоя мама? — спросил я. Мне вдруг захотелось отвезти неразумное дитя к мамочке и исчезнуть с ее горизонта. Возможно, кое-что Всевышний мне за это списал бы.

Но ответа так и не дождался.

— Ладно, Наргиз, — сказал я, вынимая ее из ванны. — Одевайся, — и сунул ей кучу нового тряпья. Весом она была легче, чем овчарка Булатова, я как-то жил у него в рыбачьем домике, знаю.

Наргиз, не стесняясь, одевалась. Опять ничего не сказала, но по ее миндалевидным черным глазкам было понятно, что она очень довольна. Все вещи оказались велики, хотя я старался выбирать поменьше. Некоторые — сильно, некоторые — чуть-чуть, но велики оказались все. Впрочем, это ее нисколько не смутило.

Теперь она молча смотрела на меня.

— Что ты хочешь?

— Есть.

Ого, прогресс. Первое высказанное вслух пожелание.

— Есть больше нельзя. Если хочешь, сделаю сладкий чай.

— Хочу.

Я не удержался и добавил к чаю бутерброд со сливочным маслом, сооруженный из оставшейся от моего завтрака половинки бублика. Он был съеден как и первая порция: очень неторопливо, но до последней крошки.

Несмотря на непозднее время, я решил лечь спать. Завтра предстоял тяжелый день. Во-первых, я велел сегодняшней торговке шубами приготовить первые деньги. Ясно, что у нее не будет всех сразу. Но она должна быть в тонусе. Возможно, придется сделать ей больно. А может, ее сестре. У меня больше нет права на гуманизм. Весь запас гуманизма я израсходовал на эту чукчу, которая сейчас как раз аккуратно доела мой любимый бублик.

— Да, вот забыл отдать.

Я вынул из кармана и протянул ей сверкающую божью коровку.

Она ахнула, вцепилась в заколку и побежала к зеркалу.

Господи, неужели ей четырнадцать? Этого мне только не хватало.

Вернулась с заколкой в волосах.

Как ни странно, смотрелось богато. Есть такие девушки, на которых все смотрится богато. Даже рваная овчина и китайская бижутерия.

Похоже, Наргиз была счастлива.

По-моему, эту копеечную побрякушку она оценила выше всего остального, включая норковую шубу и труп «синяка». Даже стало чуть-чуть обидно.

— Я пошел спать, — сказал я в воздух.

Пусть все решает сама. Я уже нарешался.

Расстелил кровать, выключил свет (черт, стесняюсь!), разделся и лег.

Шторы не пропускали свет с улицы, хотя фонари уже зажглись. Поэтому я ничего не видел. Только слышал. И все равно пропустил момент, когда худенькое тело проскользнуло под одеяло.

Обе ее груди — и не такие уж маленькие — дотронулись до меня одновременно. А низом голого живота она прижалась к моему бедру.

Я давно не был с женщиной.

И я хотел быть с женщиной.

Но сделал усилие и отвернулся. Дал ей еще шанс. Эй, Всевышний, надеюсь, ты видел это?

А через минуту услышал всхлипывания.

— Ты чего? — не понял я.

Потом понял. Чукотская девушка обиделась.

Значит, так тому и быть.

Я повернулся и обнял ее.

Она — меня.

Потом я тихо положил правую руку ей на бедра. Она их раздвинула.

Больше я не думал ни о ее возрасте, ни о своем.

А потом мы оба, так и не разнимая рук, уснули.

В итоге я чуть было не проспал. Полный идиотизм, особенно в моем положении. Рано или поздно они выйдут на мой след. Тем более что скоро я начну войну против всех. А в любой войне главное оружие — деньги.

Наргиз сидела в махровом халате, и он тоже был ей велик, хотя я выбрал вчера самый маленький.

Она не просто так сидела. Бутерброды были приготовлены, заварка и сахар на столе, а когда увидела, что я проснулся, — включила электрочайник. Слава богу, печку не искала.

Мы поели, уходя, я ее поцеловал. Первый раз за… Да, наверное, за всю жизнь. Маму я не целовал, хотя всегда любил ее. Но и ненавидел тоже всегда. Неприятно быть сыном шлюхи, которая сама не знает, кто отец ее ребенка. Такие дети и называются ублюдками. Что меня категорически не устраивало.

Наргиз обняла меня, пытаясь удержать. Но мы так не договаривались. Я отстранил ее и вышел за дверь.

Добравшись до знакомого офиса, осмотрелся и, убедившись, что внешне все чисто, позвонил.

Она ответила, удивив меня тем, что боялась явно меньше, чем я рассчитывал. Вроде вчера все шло правильно. В чем же дело?

Оказалось, в некоем господине, профессоре Береславском, который выкупил непроданную икру и готов вести со мной переговоры.

Это что еще за переговорщик?

Одно очевидно. Штучки непохожи на ментовские. Надо надеяться, Джамой тут пока не пахнет.

Я не отбросил мысль пожестче поговорить со вчерашней подругой, но этот новый персонаж уже вывез товар, так что хочешь не хочешь, а придется с ним разговаривать. Номер Береславского мне шубная баба дала.

Звонить решил из подземного перехода у Киевского вокзала. В метро спущусь, когда станет ясно, куда двигаться дальше. Или лучше снова поймаю машину.

Трубку сняли сразу.

— Слушаю вас, — ответил вежливый голос непонятного возраста.

Сейчас я собью с профессора спесь.

— Мне тут сказали, что теперь вы мне должны, — мягко постелил я. — Это так?

— Совершенно верно, — согласился приветливый господинчик. — Можете забрать продукт. Адрес продиктовать?

— Ты, урод, — не выдержал я. — Если хочешь жить — не играй со мной в эти игры.

— Ваши предложения? — спросил Береславский.

— Вези бабки. Лучше — все сразу. Можно поговорить о графике.

— «График» — это уже из бизнеса, — сказала трубка.

— Не понял… — Я и в самом деле не понял, что мне сейчас пытались впарить.

— А «урод» — не из бизнеса, — продолжил московский профессор. — Вы уж определитесь, мы с вами в бизнесе или сремся.

Я напряженно размышлял.

Это не вчерашняя перепуганная кошелка. Гражданин профессор наверняка с опытом. Но решил сделать еще заход. Тем более к сердцу подкатывала злость.

— Слушай, ты, — сказал я ему. — Ты не понимаешь, во что вляпался. В этом бизнесе платят не только деньгами.

— «Ты» и «вляпался» — уже лучше, чем «урод». Но все равно пока не бизнес. — Эта тварь, на том конце связи, явно улыбалась. — Вы все-таки определитесь до конца, что вам нужнее — лагерные понты или деньги? Если деньги — обсудим и примем взаимовыгодное решение. Если понты — давай, до свиданья.