Читать книгу - "Цена согласия - Слава Доронина"

— Можно подумать, ты когда-нибудь выворачивал душу. И есть ли она у тебя, эта самая душа? — язвлю я.

— Есть, — ухмыляется Костя.

— Уязвимое место? — продолжаю ерничать. — Это тоже спорно.

— У всех оно есть. Но не все его выставляют напоказ.

— А ты бы как поступил на месте Дениса? — все же настаиваю я и откидываюсь на спинку сиденья, не торопясь ехать домой.

— Я бы никогда не оказался на его месте.

— Только посмей сейчас сказать, что из-за двух раз в месяц.

— Даже не собирался. У любой шутки есть срок годности. Эта себя изжила.

— И все-таки. Как бы ты поступил?

— Не знаю. Разъебал бы вас обоих.

— Такой ревнивый? — искренне удивляюсь я. — А вы полны загадок, Константин…

— Любой нормальный, здравомыслящий мужик ревнует свою женщину и не допустит, чтобы возле нее вились другие самцы.

— Почему у вас с женой не было общих детей? — продолжаю свой допрос, сменив тему.

— У Марины случались выкидыши. После четвертого мы остановились.

— Сочувствую. Тогда с твоей стороны было вдвойне жестоко предлагать мне родить тебе наследника, если ты строишь такие пессимистичные прогнозы на свою дальнейшую судьбу.

— Это варианты развития событий. Я всегда выбираю нужный, и он оказывается правильным.

— Нужно составить твою натальную карту. Ты интересный экземпляр.

— Что составить? — улыбается Костя.

— Скажи свои дату и место рождения.

— Без понятия.

— В смысле?

— В прямом. Знаю, что родом из богом забытой глухомани.

— Так не бывает.

Костя награждает меня таким взглядом, что не решаюсь и дальше допытываться у него про время и место рождения, но зато спрашиваю другое:

— Ты изменял жене?

— Постоянно, — без запинки отвечает он.

Я удивленно вскидываю брови вверх, потому что не ожидала подобное услышать.

— Марина называла мою работу горячо любимой любовницей. А я действительно не представляю, как можно сидеть без дела или довольствоваться малыми результатами. Нищее детство и такая же юность отложили свой отпечаток. Мне нужно все и по максимуму.

— И в чем это проявляется? — Почему-то в это мгновение я ощущаю себя одной из тех журналисток, которые постоянно вьются возле Гончарова и пытаются что-либо вынюхать про его жизнь.

— Во всем, — отвечает он.

— И что ты сделал первое, когда заработал кучу денег?

— Вложил их в дело. На оставшиеся купил себе дом и поехал отдыхать. Обновил тачку, гардероб.

— А ты нехило заработал... Честным путем?

— Поехали. — Костя тянется в карман ветровки за сигаретами и приоткрывает окно.

— То есть не честным? Я угадала.

— За это мне грозил срок. Хороший такой, лет на двенадцать. Но Багдасаров меня отмазал и взял в рабство.

— Так вот какие у вас отношения…

— Это были деньги, которые я когда-то увел у него из-под носа. В итоге это стоило мне очень дорого. Но я был глупым и наивным пацаном. Думал, что любые сложности по плечу с такими деньгами и все сойдет с рук. Что я слишком умный. Умный, только связей не имел. И едва не сел. С рук ничего не сошло.

— Поэтому ты меня пожалел? Моя история чем-то напомнила тебе свою?

— Маша, те суммы, которые ты скрывала, чтобы положить себе в карман, — крошки в сравнении с моими. Я работал не один. У меня был друг. И вот ему повезло меньше. Артур только за меня поручился и взял под крыло, а Валику впаяли десять лет и потом убили в драке на зоне. Ему год оставалось сидеть. И такое бывает.

— Какой кошмар...

— Я понимаю твое отчаяние. Оно часто накатывает от безденежья, и в один из таких моментов легко переступить черту и перейти на темную сторону. Особенно когда помощи ждать не от кого.

— Я не хочу домой, — честно признаюсь.

Мне нравится сидеть в машине и разговаривать с Костей. Почему-то это успокаивает.

— А куда хочешь? — интересуется Гончаров.

— Ну... Можно по городу покататься... Я нигде не была. Давай в центр? Забей в навигаторе адрес, я не разбираюсь в этой штуке, — киваю на приборную панель.

— Может, все-таки домой? — с надеждой в голосе спрашивает он.

— Я хочу в центр, — настырно заявляю я. — А тебя могу завезти на квартиру. Все равно теперь не усну, хоть и наревелась.

— Хорошо, поехали, — как-то быстро соглашается Гончаров. — Но тогда в одно место заедем.

— За выпивкой, что ли?

— Тоже хочешь?

— Ну нет. И так хватает адреналина. Машина не моя, город незнакомый, и на завтра я записалась в салон красоты. Выбрала самый дорогой, — хвалюсь я. — Там делают наращивание волос в интимной зоне.

— Блядь, — вздыхает Костя — Мне желательно прямо сейчас две бутылки анестезии принять, иначе мы будем слушать не треп твой, а стоны. Или этого ты и добиваешься?

В памяти свежи грязные приставания Гончарова, пока мы ехали в Москву. Не то чтобы я специально провоцирую, но да, провоцирую. Почему-то это доставляет удовольствие.

— Пока только ты добиваешься своего и часто силой склоняешь меня к сексу.

— Силой? Я тебя даже ни разу не связал еще. Выбирай: или молчишь, и едем по твоему маршруту, или стонешь, и езжу на тебе я.

Это звучит так грязно, но почему-то заводит.

Я выруливаю на дорогу и останавливаюсь у указанного Костей магазина. Гончарова нет десять минут. Он возвращается с черным пакетом и, достав из него шоколадку, протягивает ее мне.

Молчать, когда наружу просится ехидство? Ну нет. Не могу отказать себе в таком удовольствии. Да и в другом тоже бессмысленно. Мне нравится заниматься сексом с Костей.

— Ты решил вспомнить свою нищую юность и, вместо чего-то действительно стоящего, купил мне шоколадку?

— Я думал, тебя это тронет. Там еще одна. С орешками.

Трогает. Но ни себе, ни тем более Косте я не хочу в этом признаваться.

— Да ты сегодня в ударе. Цветы, шоколад... Может, и кольцо купишь? — Поднимаю руку и показываю ему безымянный палец. — Я все-таки твоя жена.

— Почему бы и нет. Сейчас еще приму на грудь, и сможешь раскрутить меня на всё, что хочешь.

— Прям на всё-всё?

— Да. На чем есть ценник.

Я удрученно вздыхаю.

— Ну нет. Чтобы потом я превратилась в тебя и перестала получать кайф от жизни? Счастье — это состояние души. С деньгами проще его достичь. Однако все мои мечты без номинальной цены.