Читать книгу - "Любимый мой - Дэй Леклер"

— Ты не оставил мне выбора.

— Так оно и есть, — усмехнулся тот. — Я должен сказать тебе кое-что, чтоб сестра не слышала.

— И для этого я потащился в Сан-Франциско?

— Не только, поверь мне… Мы могли бы осмотреть город.

В своей «дружеской» беседе оба не скрывали враждебности друг к другу. Они не спеша прошлись вокруг музея. Разговор не клеился. Наконец Рейф решился:

— Зачем ты просил меня позвать Шейн к телефону?

— Она должна знать, что я ни за что на свете не откажусь от нее, особенно теперь, когда знаю, сколько она пережила, в том числе и из-за меня.

— Значит, она рассказала тебе о тете Джеки?

— Да.

— И об автомобильной аварии?

— Да.

— И о том, что она купила тогда билет на Рождественский Бал Золушки?

— Но я не видел там ее! — удивился Чэз.

— Потому что я забрал у нее этот билет и отправился туда сам. В тот вечер мы с Эллой поженились.

— Значит, ты снова украл ее у меня?! — прорычал Чэз, сжимая кулаки.

— Признаю, я был не прав. Но, согласись, если бы обстоятельства сложились по-другому, в твоей жизни не было бы Сариты.

— Иначе я выбил бы тебе все зубы. Рейф продолжал говорить, даже не обратив внимания на угрозу Чэза:

— Тем более поздно вспоминать прошлое…

— Поздно, слишком поздно, — согласился тот.

— Ты уверен, что это не гордость говорит в тебе?

— Если бы во мне осталась хоть капля гордости, я не стоял бы здесь.

— Нет, за всем этим скрывается еще что-то. О чем ты не хочешь говорить. Давай же, поделись со мной!

— Ты напрашиваешься на неприятности, Бьюмонт!

— Хорошо, — усмехнулся Рейф. — Тебе все равно придется это сделать. — Он протянул ему довольно большую картину (странно, но Чэз почему-то не заметил, что он что-то держит в руках). — Это недавно прислали нам авиапочтой. Шейн просила передать ее тебе. Она сказала, ты все поймешь.

Чэз взглянул на картину и замер: это было мозаичное панно, и на нем был изображен он — Чэз Макинтайр! Он поднимался по лестнице на балкон, частично оставаясь в тени, частично освещенный светом из окна; наверху его с нетерпением ждала женщина, протягивая навстречу руку. Внизу было написано название «Вечная любовь» и стояла подпись — подпись Шейн!

Чэз был готов кричать от радости!

— Бедная моя сестра любит тебя. А ты до сих пор сомневаешься, любишь ли ее, — услышал он голос Рейфа.

«Нет, не сомневаюсь! — восторженно думал Чэз. — Наша бессмертная любовь навеки связывает нас! Как жаль, что я боялся признаться в этом раньше!»

— Спасибо тебе, Рейф! — Чэз дружески похлопал его по плечу. — Мне пора домой! Она ждет меня там!

«Скорее, скорее… — вихрем проносились торопливые мысли, когда он садился в машину. — Завтра Рождество, и у меня есть уютный дом, дочь, донья Изабелла, немного надоедливые слуги… Но самое главное, у меня есть любящая жена, которую я люблю всем сердцем!»

— Что он там делает? — шепотом поинтересовалась Шейн у Джимбо (уже, наверное, в третий раз), проходя мимо запертой двери кабинета.

— То же, что и всегда, — угрюмо ответил тот, пьет и пишет письма. Он проводит так каждый сочельник.

— Но почему?

— Не знаю. Может, вам пойти к Моджо на кухню? Там всегда есть работа.

— Нет, спасибо. Не сейчас.

Джимбо пожал плечами и направился по своим делам.

Шейн на цыпочках подошла к двери, стараясь расслышать, что происходит внутри.

— Я могу вам чем-нибудь помочь, хозяйка? — Это Пенни.

— Нет. Я только…

— Подслушивали?

— Что-то вроде того, — вздохнув, призналась она.

— Что ж, продолжайте. Только хочу предупредить вас: до утра он не выйдет из кабинета. Так было всегда.

Шейн бросила последний взгляд в сторону запертой двери и поспешила в спальню. Увы, в этом доме не будет настоящего Рождества, с елкой, цветными огоньками, подарками… Она взяла в руки яркую коробочку — подарок Чэзу. А какой замечательный сюрприз она приготовила для Сариты! Не в силах больше сдерживаться, Шейн упала на постель и разрыдалась. Поплакав вволю, она заснула.

— Тише, болван!

— Но, босс, вы требуете невозможного: протащить такое большое дерево в такой узкий дверной проем…

— Если ты разбудишь жену или дочь, я тебе голову оторву!

— Куда ставить-то, босс? — кряхтя, поинтересовался Моджо.

— У окна.

— Я принес, что вы просили, — в дверях гостиной показался Джимбо.

— Если ты немедленно не прекратишь топать как слон, я свяжу тебя этими гирляндами, а на уши повешу хрустальные шары!

— Ну что вы привязались к моим ушам, босс! Они абсолютно не годятся для того, чтобы украшать их.

— Точно! — усмехнулся Пенни.

— Да замолчите вы, наконец!

— Все еще не могу поверить, босс: вы в трезвом виде собрались наряжать рождественскую елку… Что случилось с вашим любимым коньяком?

— Я с ним расстался навсегда. Пенни.

— Я знал, что женитьба плохо влияет на мужчину, — усмехнулся тот.

— Может быть, — улыбнулся Чэз. — Всем спасибо. Теперь идите спать. Дальше я сам управлюсь.

— Вы не хотите, чтобы мы вам помогли? — удивился Пенни.

— Я должен сделать все сам, — ответил Чэз и подумал: «И это доставит мне огромное удовольствие!»

На следующий день Шейн проснулась удивительно рано. Чэза рядом не оказалось, как и предупреждал Пенни. Она выскользнула из постели, надела халат и поспешила к его кабинету. Ей предстояла последняя попытка убедить Чэза справлять Рождество… Кабинет был открыт, но его там не оказалось. Тогда Шейн, бесшумно ступая босыми ногами по паркету, направилась в гостиную и… замерла на пороге Ее муж спал на полу, а рядом с ним стояла… Шейн протерла глаза. Да, она не ошиблась: это живая рождественская елка! Наверное, она вскрикнула от радости, потому что Чэз заворочался и открыл один глаз.

— О, Чэз, — прошептала Шейн, — ты сделал всю эту красоту один?

— Доброе утро, дорогая! С Рождеством!

— Ты, оказывается, знаешь, какой сегодня день! — усмехнулась она.

— Конечно, знаю. А ты?

— И я тоже. Не могу поверить: это же рождественская елка!

— Где? — хитро сощурился Чэз. — Я же не справляю Рождество, забыла? Странно, как она сюда попала…

— Ты даже украсил ее… О, Чэз!

— Дорогая, не плачь! Я сделал это, чтобы порадовать тебя, а не огорчать.