Читать книгу - "Круговорот чужих страстей - Екатерина Риз"

— Но это же ложь! В последние два года на вас была переписана большая часть его имущества!

— Докажите!

— Павел Андреевич, спокойнее.

— Это семейное имущество, принадлежащее не только ему, но и его жене. И младшим детям.

— Павел Андреевич, чем лично вы занимаетесь?

Он посмотрел на своего адвоката.

— Я должен отвечать?

Сутулов только плечами пожал, давая ему право выбирать. Костров посмотрел в зал.

— Я зарабатываю деньги. Тем, чем умею.

— Вы вернётесь в Москву под охраной?

— Спросите об этом у наших компетентных органов.

— Где вы были последние две недели?

— Здесь. Костровы отсюда родом, ничего удивительного, что у нас здесь собственность.

— От кого прятались, Павел Андреевич?

Алёна в кресле выпрямилась, узнав голос Артюхова. И заметила, как взгляд Кострова метнулся в ту сторону. А голос прозвучал жёстко:

— Я не прятался. У меня для этого нет ни одной причины. Но я похоронил отца, нужно было время, чтобы… осознать потерю.

Он странно запнулся на этой фразе, и в итоге прозвучали его слова немного фальшиво.

— Вашего отца обвиняют в растратах. Ваши слова о том, что вы были не в курсе, звучат неправдоподобно.

— Отчего же?

— Судя по достатку и уровню жизни вашей семьи…

— То есть, ещё две недели назад достаток нашей семьи никого не волновал. Всех это устраивало?

— Павел Андреевич, — пресс-представитель жестом его остановила, а к журналистам обратилась с выговором: — Вы задаёте некорректные вопросы, даже не спрашиваете, а обвиняете. Павел Андреевич является добропорядочным бизнесменом, он платит налоги и соблюдает законы. И, если вы помните, сын за отца не в ответе. Следствие не закончено и никаких обвинений, в том числе и в адрес Андрея Константиновича Кострова не вынесено. И говорить о благосостоянии семьи Костровых, попросту неуместно в данных обстоятельствах. Сейчас мы можем заявить, что в последний год Павел Андреевич практически в одиночестве содержит семью.

Зал зашумел, послышались откровенные смешки. Костров же снова откинулся на кресле, потом кашлянул в кулак. А Элла Валерьевна каменным, хорошо поставленным голосом, продолжила, не обращая внимания на реакцию на свои слова:

— Андрей Константинович Костров оставил семью в сентябре прошлого года. Об этом не было заявлено официально, не было заявления на развод, но Регина Родионовна готова подтвердить это. А также предоставить доказательства раздельного проживания с супругом.

— Вы открещиваетесь от отца, Павел Андреевич?

— К сожалению, Александр… Я не путаю, Александр? Так вот, к сожалению, мне нет смысла от него открещиваться. Всё было сделано за меня, при жизни отца. Но это, простите, наши семейные дела. Давайте не будем углубляться в прошлое. А уж тем более не будем обсуждать личную жизнь моего отца и мачехи, я её слишком уважаю для этого. А информация о раздельном проживании была сообщена вам только с её разрешения.

— Мы надеемся, что вы отнесётесь к ней со всем уважением, — вновь встряла Элла Валерьевна. — Регина Родионовна долго сомневалась, госпожа Ковалец не привыкла озвучивать супружеские проблемы, а уж тем более после гибели мужа, хотелось сохранить о семейных отношениях светлую память. Но в свете возникших обвинений приходится делать нелёгкий выбор, но о сложившейся в последние месяцы ситуации в семье Костровых всё равно станет известно следствию. Поэтому было принято такое решение.

— Кострова обвиняют в многомиллионных растратах!..

— Мы уже сказали, что не будем комментировать то, к чему не имеем отношения! — повысил голос Сутулов. — Мы ничего не знаем о государственной деятельности Андрея Константиновича. Но надеемся, что Следственный Комитет сможет разобраться в ситуации.

— Хороша ситуация.

— Павел Андреевич! — Артюхов снова руку поднял. — Вы так и не скажете, чем занимаетесь в данный момент? Это большая тайна?

Костров жёстко усмехнулся.

— Тарас, а ты в компаньоны набиваешься?

На Артюхова обернулись, но тот, судя по тону, лишь важность свою почувствовал.

— Просто любопытствую. Какой из меня бизнесмен?

— Тогда уйми своё любопытство. — Это прозвучало, как настоятельный совет. Что, правда, на Артюхова мало подействовало.

— Это не любопытство, вполне закономерная заинтересованность. Ваш отец не общался с вами из-за того, что вы могли нанести урон его репутации? Могло быть такое?

Ветрова сделала решительный жест рукой.

— Мы не понимаем, о чём вы говорите.

— А я поясню, — с готовностью отозвался Артюхов, полностью переключив на себя внимание. — Когда Андрей Константинович ещё радовал нашу область своим руководством, Павел Андреевич сильно расстроил его тем, что оказался под следствием и даже сел в тюрьму. Отношения после этого испортились?

Костров улыбнулся. Хищно так, но затем даже засмеялся. И кивнул, спокойно проговорил:

— Именно тогда. Это всё, что ты хотел узнать?

Алёне после этих вопросов так неудобно стало, словно ей их задали, и она даже зажмурилась. Но зажмурилась, чтобы не видеть усмешки на лице Кострова.

— По какой статье? — посыпались вопросы со всех сторон.

— Павел Андреевич, вы подтверждаете эту информацию?

Элла Валерьевна переглянулась с мрачным Сутуловым, потом оба глянули на Кострова, и тогда Ветрова снова заговорила в микрофон:

— Эта информация ни от кого никогда не скрывалась, в этом не было необходимости, по одной простой причине: Павел Андреевич не был осуждён, его вина не была доказана. И поэтому говорить не о чем.

— По какой статье?

Костров наклонился к микрофону и сказал:

— Киллером я не был, аварии не подстраивал. Всё остальное узнавайте сами. Копайте. — Отвернулся и проговорил негромко: — Флаг в руки.

Алёна заметила, что Артюхов обернулся и делал ей какие-то знаки. Она на него вытаращилась и головой мотнула, отказываясь, но Тарас сделал страшные глаза и одними губами проговорил:

— Давай.

Она сделала глубокий вдох. Павлу снова задавали вопросы, на этот раз про семейную собственность, он отвечал, но нехотя, и никакими подробностями упорно не радовал. Тарас прав, как раз время было ввернуть вопрос про усадьбу. Но понадобилось немного времени, чтобы набраться смелости, а потом будто чёрт дёрнул, Алёна с места поднялась и даже руку подняла, привлекая к себе внимание. И Элла Ветрова почти тут же ткнула в неё шариковой ручкой, как указкой.

— Ваш вопрос, девушка.

Голос пропал, пришлось кашлянуть. К тому же Костров на ней взгляд остановил, и его лицо мгновенно разгладилось. Губы дёрнулись, но он сдержал улыбку, или усмешку, что уж него там было припасено для неё. Но взгляд в Алёну впился, буравящий и снисходительный. И Павел даже повторил: