Читать книгу - "Вторая молодость любви - Нелли Осипова"

Она умерла без боли, не почувствовав, что умирает, потому что потеряла сознание от внутреннего кровотечения — метастаз разрушил стенку крупного сосуда.

В этот день Таня была у Михаила…

С каждой новой встречей она все больше привязывалась к нему и уже не представляла своей жизни без него. Ни общих знакомых, ни друзей, ни близкой семьи вокруг них не было, словно существовали они в замкнутом пространстве. Собственно, так оно и было — Танька прибегала в назначенное время в небольшую, по-стариковски уютную квартирку, бросалась к своему каскадеру, потом они быстро съедали все, что заранее припас и приготовил Михаил, и она убегала на экзамен, на зачет, на КВН, на дежурство, не задаваясь никакими вопросами о будущем. У нее был свой мужчина с неиссякаемой чувственностью, и это ее вполне устраивало. Он тоже не пытался выйти за рамки сложившихся отношений.

Удивительно, но у Тани никогда не возникало желания называть каскадера по имени. Он был просто «он», мужчина. Однажды она повторила фразу, которую когда-то сказала Галине:

— Ты не находишь, что я веду себя как мартовская кошка?

— Пожалуй, — улыбнулся он.

— Тебе это нравится?

— Очень. Мне вообще нравится, что ты такая странная. Я прав? Ведь ты странная, не так ли? — говорил Михаил, лаская ее.

— Да, я странная, потому что я из другой страны, с планеты кошек.

О встрече Нового года они не говорили: предстояли похороны Галины, а Михаилу следовало готовиться к встрече со своей группой, которая собиралась вернуться как раз тридцать первого декабря, и от этой встречи, по его словам, зависела дальнейшая работа.

Галина со своей железной волей и решимостью сделала все так, чтобы ее смерть не слишком отяготила добрых соседей. Ключи от квартиры она передала Ореховым, еще когда слегла, и пару недель они регулярно и поочередно дежурили у нее. Оставила пространное письмо, где указала, как и во что ее одеть, где отпевать, хоронить и все прочее, что в таких случаях создает для родных и близких массу хлопот. В конце письма в «постскриптуме» сообщала адрес и фамилию нотариуса, у которого хранится завещание.

После Нового года, такого грустного и печального, как не было никогда в жизни этой семьи, Дмитрий отправился к нотариусу, но, к его удивлению, тот заявил, что завещание адресовано Татьяне Дмитриевне Ореховой, которая единственная может получить его.

Татьяна выбралась к нотариусу, только когда закончилась сессия и начались студенческие каникулы.

В тот день она приехала к Михаилу в назначенный час. Он ждал ее, приготовил подарок в честь завершения экзаменов, поздравил, обнял, хотел раздеть, но Таня заявила, что сегодня никак не может остаться, потому что должна идти к нотариусу.

— Понимаешь, — объяснила она, — после смерти тети Гали уже все официальные инстанции стоят на ушах, требуют ключи от квартиры, которая теперь считается свободной, и даже объявился претендент на нее. Папа сказал, что именно поэтому нужно поскорее получить завещание, чтобы исполнить волю покойной, а не идти на поводу всяких ЖЭКов, РЭУ… не знаю, как они там называются, но суть одна.

— А я так ждал тебя… — разочарованно вздохнул Михаил.

— Зато у меня есть новость, — объявила Танька, глядя ему пристально в глаза.

— Поделись.

— У мартовской кошки будет котенок — вот какая новость.

Михаил застыл, губы его сжались, на скулах заиграли желваки.

— Ты хочешь сказать, что у тебя будет ребенок, не так ли? — после небольшой паузы спросил он.

— Почти.

— Что значит «почти»? Как это следует понимать?

— Ты ошибся в местоимении: ребенок будет у нас, — улыбнулась Танька.

— Да-а… — протянул Михаил, — ты очень, очень странная девочка.

— Ты что — расстроился? — осторожно спросила Таня.

— Скажи мне, — проигнорировал вопрос Михаил, — сама-то ты хочешь ребенка?

— Не знаю, — совершенно искренне ответила Таня. — Я еще не успела над этим подумать. А ты?

— Вообще-то… мне тридцать семь лет, ты знаешь, у меня нет детей, и я бы не возражал… то есть я могу представить себя отцом… Раньше я очень хотел ребенка, но так все в жизни сложилось…

— Значит, сейчас уже не хочешь…

— Танюша, рождение человека — не мне тебя учить — очень серьезный вопрос. Нельзя же так, с бухты-барахты, на ходу. Я не готов сию минуту это обсуждать.

— И не надо, разве я настаиваю? — парировала Таня.

— Все-таки ребенок — проблема двоих, нельзя решать одному. Помнишь, когда я пытался предохраняться, ты стала возражать?