Читать книгу - "В радости и в горе - Кэрол Мэттьюс"

— Если я отведу тебя куда-нибудь поесть, ты обещаешь хранить все съеденное в желудке, а не изрыгать на мои брюки — они ведь не полотно этого авангардиста Джексона Поллока?

Холли хихикнула, и он расценил это как согласие.

— Ну тогда пошли.

— Я знаю отличное место.

Мэт протащил ее сквозь толпу, уже зная, что когда-нибудь он еще пожалеет об этом.

«Город, который никогда не спит» показался ему довольно сонным. Несколько людей подпирали стены по углам столовой рядом с Таймс-сквер, куда привела его Холли, но больше там никого не было. А жаль, потому что блинчики с кленовым сиропом, которые он сейчас ел, были просто пищей богов, хотя, возможно, удовольствие он получал не столько от них, сколько от того, что в столовой тихо звучали кавер-версии песен «Битлз»: «Все, что тебе нужно, это любовь», «Ты потеряешь эту девушку» и «Я видел, как она стояла здесь», что, конечно, добавляло всей этой сцене ностальгического очарования, а также изрядную долю иронии.

За окном наступал рассвет, серый, зимний. Небо было ясным, и морозный воздух пощипывал лица бродяг, безрадостно снующих по улице туда-сюда. Изношенные тела этих людей, оказавшихся на улице, были закутаны во все тряпье, которое только имелось в их гардеробе, а потому они как две капли воды походили на пугало из фильма «Волшебник из страны Оз»[9]. Эти бедолаги и были практически единственными признаками жизни на улице. Случайное такси проковыляло по ухабам, уборщики мусора готовились приступить к своим обязанностям, вот и все.

Холли сгребла с тарелки яичницу с беконом, так хорошо прожаренную, что ее можно было сломать пополам, что она и сделала, с аппетитом засунув себе в розовый ротик. Для девушки, которую, кажется, может сдуть с ног порыв ветра, аппетит у Холли был отменный. Непослушные пряди светлых кудрей, закрученных, как штопор, обрамляли ее остренькое личико, и Мэт подумал, а не является ли неспособность Холли совладать со своими волосами знаком того, что и со своей вредной привычкой она также справиться не в состоянии. Он посмотрел на нее поверх блинов. Она постепенно трезвела, скуластое лицо приобрело живой оттенок, и она уже не выглядела, как кандидат в морг, что уже было большим облегчением.

Мэт постарался угадать, сколько же ей лет. Двадцать три? Может быть, чуть больше. Сейчас трудно бывает определить. У него самого есть тринадцатилетняя племянница, которой иногда можно дать и двадцать восемь. Может быть, именно поэтому ему хотелось скорее защитить Холли, чем попользоваться ею. Может быть, и так. Он надеялся, что причина все-таки не в СДФ — Синдроме Джози Флинн. Хочется надеяться, что весь остаток дней своих он не будет сравнивать любую встретившуюся ему женщину с Джози. Как же ему отделаться от загнанной в глубину подсознания мысли, которую он не разрешал себе выпускать на сознательный уровень, мысли о том, что он наконец встретил женщину по сердцу, но из-за собственной небрежности сразу же потерял ее?

— За такое и пенни не жалко, — сказала Холли, хрустя беконом.

У нее на подбородке был томатный соус, и это было очень трогательно. Мэт взял салфетку и вытер ей подбородок.

— Неразумная трата денег, — ответил он, — слишком уж дорого.

— У тебя такая глубокая морщина на лбу.

— Я просто много размышляю о жизни.

— Вот это да, — усмехнулась Холли, — а я-то думала, что наркотики — это только моя слабость.

— Слишком большое количество кленового сиропа всегда оказывает на меня такое воздействие, — произнес Мэт.

— Похоже, что музыка и ночные клубы — это не твоя стихия.

— Наверное, хотя когда-то было по-другому.

— Я всегда думала, что Лондон — это как раз то место, где можно оторваться по полной программе.

— Так оно и есть. Но, возможно, в прошлом я отрывался таким образом слишком часто.

— И давно ты пишешь о музыке?

— Уже несколько жизней. — Мэт хлебнул теплого сладкого чая. — По крайней мере, иногда мне так кажется.

— Можно спросить тебя кое о чем?

Мэт кивнул.

— Что ты на самом деле думаешь о «Крутоголовых»?

— На самом деле? — Мэт нанизал на вилку несколько последних кусочков блина.

— Мне хочется знать. Правда.

Он положил нож и вилку на тарелку и откинулся на стуле, прислушиваясь к голосу Джона Леннона, который тихо лился из динамика над головой. «Я мог бы что-то сказать, но ты будешь страдать…»

Мэт сложил перед собой руки.

— Я думаю, что на самом деле они просто ужасны.

— Насколько ужасны?

— До самой крайней степени.

— Ужаснее, чем…

Мэт разделался с остатками блина и покрутил пустой вилкой. Он вырос на «Бей Сити Роллерз», «Уомблз», на сестрах Нолен и на тирольских песенках пухленьких девочек, которые даже на фоне «Крутоголовых» были просто ужасны, по-своему, конечно.

— Ужаснее, чем… Мэри Осмонд, когда она поет «Бумажные розочки».

— Такие ужасные?

— Боюсь, что такие.

— О!

Холли подцепила пальцами другой кусок бекона и захрустела им.

— А знаешь…

Мэт подождал.

— Я ведь тоже так считаю. — Рот ее растянулся в улыбке, лицо просияло. Она опустила глаза и хихикнула.

Мэт тоже рассмеялся, искренне, от души, заглушив Леннона и заставив других посетителей этой малонаселенной столовой отвлечься от своих тарелок.

— И тем не менее ты напишешь о них хорошую статью.

— Меня можно попытаться убедить это сделать.

— Они неплохие ребята, — сказала она. — Они не стараются управлять всем миром. Но их музыка воняет.

— Как же ты можешь работать с ними?

— А я умею хорошо притворяться.

— Да, ты и меня обдурила.

Ее лицо вдруг стало серьезным.

— Я совсем не собираюсь обманывать тебя, Мэт.

— Со мной лучше в такие игры не играть, Холли.

— Уже поздно, — мягко сказала она, — или рано?

Мэт встал, чтобы взять счет.

— Я угощаю. — Холли вытянула счет прямо у него из-под пальцев. — Производственные расходы.

— Ну что же, спасибо.

— Ты был прав, завтрак и правда может доставить большое удовольствие. Хотя, возможно, секс без дальнейших обязательств был бы приятнее.

— Об этом и речи быть не может.

Холли надела куртку.

— Я живу здесь недалеко.

— Я поймаю тебе такси.