Читать книгу - "Ангел любви - Дениза Алистер"

— Да, Лилит, это я, — важно заявил Чарльз. — В образе колдуна, заговаривающего самые страшные болезни и лечащего от бесплодия.

— Вы будете сегодня иметь огромный успех у мамаш, озабоченных тем, как бы получше пристроить своих дочек. Кстати, не упустите и свой шанс!

— Спасибо за совет! Постараюсь им воспользоваться.

Они рассмеялись, и Лилит обернулась к Данрейвену.

— Ну, а вы сегодня кого собираетесь изображать?

— Самого себя. — Действительно, Адам был одет в обычный фрак, который, тем не менее, ему очень шел. Он улыбнулся и добавил: — Может быть, сойду за неудавшегося дипломата.

— А зачем ему маскарадный костюм, — тут же подколол друга Чарльз. — Известность Адама Данрейвена уже давно перешагнула все границы. Его тут же узнают, что бы он на себя ни нацепил.

— А в каком образе сегодня намерены предстать вы, Лилит? Или мы опять будем лицезреть только черную вуаль? Умоляю, смените хотя бы цвет вашего покрывала! А то он уж очень мрачен. Все-таки сегодня бал-маскарад!

Чарльз демонстративно закашлялся. Шутка Данрейвена показалась ему грубой. Но Лилит тронула Адама за локоть и чуть слышно спросила:

— А кем бы вы хотели меня видеть, мистер Данрейвен?

Данрейвен ничего не ответил. Его глаза не отрывались от Лилит. У нее тревожно забилось сердце. С легкой усмешкой она подхватила обоих мужчин под руки.

— Не пора ли нам ехать? Честное слово, я еще никогда не была на маскараде и не хотела бы опаздывать!

Экипаж, чуть поскрипывая рессорами, мягко поплыл по уже погружавшимся в темноту улицам. В открытое окно залетал теплый весенний ветерок. Над головой проносились ветви деревьев. Иногда из какого-нибудь кафе или ресторана слышались звуки музыки. Лилит чувствовала, как у нее дрожат от волнения колени. Сейчас начнется великосветский бал. И одновременно закончится ее…

Оба они — Лилит и Чарльз — почувствовали напряженное состояние Данрейвена, сразу же сделавшее воцарившееся в экипаже молчание гнетущим. Чтобы как-то разрядить атмосферу, Чарльз сказал:

— Благодарю тебя, Адам, за разрешение сесть на заднее сиденье. Здесь так удобно. Качаешься, как на корабле. Вот-вот заснешь!

— А вы не боитесь морской болезни, Чарльз? — задорно воскликнула Лилит. — Не пожелала бы вам испытать такое удовольствие!

— Вы говорите это на основании собственного опыта, мэм? — со злой насмешкой в голосе вдруг отреагировал на шутку Лилит Данрейвен.

От неожиданности она растерялась.

— Я… Нет, мне просто довелось об этом читать.

— Что касается меня, то я дрожу от ужаса при одной мысли о морском путешествии, — вновь сделал попытку пошутить Чарльз. — Предпочитаю путешествовать, сидя в кресле у книжной полки. Мы с вами в этом отношении — союзники, Лилит, ведь правда? Пока некоторые отважные мореплаватели бороздят моря и океаны, мы спокойно рассуждаем о жизни островитян Тихого океана, греясь дома у камина.

— Чьего камина? Своего или моего? — с металлом в голосе спросил Данрейвен. — Откровенно говоря, я не хотел бы стать рогоносцем в собственном доме!

Чарльз воззрился на него с неподдельным изумлением.

— О чем ты, Адам? Помилуй, у меня и в мыслях не было…

В этот момент экипаж остановился, и кебмен торжественно объявил:

— Мы приехали, господа! Желаю вам хорошо провести время.

Никак не реагируя на оправдания Чарльза, Данрейвен встал и, открыв дверь экипажа, односложно сказал:

— Выходим.

Лилит, возмущенная его поведением, тронула Чарльза за руку:

— Не обращайте внимания. Вы не сделали ничего дурного. У мистера Адама сегодня плохое настроение. Вот он и кидается на всех. Это скоро пройдет. Обещаю вам. Увидите!

Все трое поднялись по ступеням парадного входа в особняк лорда Уимберли. Одетый в белоснежную ливрею слуга взял у мужчин плащи и трости. А Лилит задержалась на несколько секунд перед зеркалом. Увидев у себя за спиной Данрейвена, она попросила:

— Адам, снимите с меня накидку.

Данрейвен молча склонил голову, и Лилит почувствовала прикосновение его рук к своим плечам.

Улыбнувшись, она решительно подняла с лица вуаль и повернулась к нему.

Данрейвен отшатнулся. Его голова дернулась. Он поднял обе руки, как бы защищаясь от наваждения. И замер в этой позе. Живыми остались одни глаза. Но постепенно его лицо стало принимать осмысленное выражение, брови изумленно изогнулись:

— Ли… — потом сделал вдох и докончил: — ли!

Она смотрела на него с нежностью, любовью, обожанием. Еще мгновение, и бросилась бы ему в объятия. Но…

— Едем отсюда! — вдруг резко сказал Данрейвен.

И, взяв Лилит под руку, грубо потащил ее к выходу. Ошеломленный слуга с тростью и плащом в руках побежал вслед за ними. У дверей Лилит нагнулась, чтобы поднять упавшую вуаль, но Адам не дал ей этого сделать.

— Оставь!

Из толпы гостей выскочил Чарльз и, взглянув в лицо Лилит, застыл на месте. Данрейвен обернулся к нему:

— Чарльз! Счастливого тебе времяпрепровождения. А мы — поехали!

В экипаже они не сказали друг другу ни слова. Лилит с тоской смотрела в окно и думала, что теперь он возненавидит ее навсегда!

Нарота помог хозяину раздеться. Впервые увидев Лилит без вуали, слуга удивленно посмотрел на нее, но и только. Хороший слуга должен знать только то, что ему положено, и не проявлять любопытства. Эту заповедь он усвоил давно.

Данрейвен пошел наверх, бросив через плечо:

— Я буду в библиотеке. Меня не беспокоить!

Лилит не поняла: а что же она? Должна идти к себе в комнату и отныне сидеть на хлебе и воде?

Наверху хлопнула дверь, и Данрейвен, спустившись в холл, подошел к Лилит, так и не снявшей накидку, и молча предложил ей руку. После чего она поднялась вместе с ним в библиотеку.

— Вы ждете, что я брошусь к вашим ногам и буду молить о прощении? — спросила Лилит, как только они уселись за столом друг против друга.

Она почувствовала, как к горлу подступает икота.

— Я только хочу услышать правду, — ответил Данрейвен.

— С чего прикажете начать?

— С самого начала.

С самого начала… То есть с семнадцати лет, когда, читая письма отца, она навсегда полюбила этого человека? Но так ли необходимо это рассказывать?

Хотя что-то подсказывало — необходимо!

Лилит устало вздохнула, откинулась на спинку кресла, сдунула со лба прядь волос и начала:

— Я полюбила вас очень давно, Адам. Еще когда мне было всего семнадцать лет.

— Как это могло произойти? Я вас не только не знал, но и не видел ни разу. И вы меня — тоже.