Читать книгу - "Кровавая луна - Пенн Кэссиди"

неудачу снова и снова. — Она горько улыбнулась, и это совсем не соответствовало красоте ее лица. — В конце концов, они приходят из каждой стаи, всегда надеясь стать единственной настоящей парой альфы. Но, в конце концов, ночью он заползает в мою постель.

Что-то мерзкое скользнуло у меня в животе, но я отогнала это. У меня не было причин испытывать какие-либо чувства по поводу того, с кем спал Август. Я никогда не была ревнивой и не хотела начинать сейчас, когда мне следовало бы посвятить свои усилия тому, чтобы сбежать от него. Я предположила, что Август был древним, возможно, ему были столетия, и такая сила и доминирование должны были привлекать женщин со всего мира, особенно жаждущих власти.

— Послушай, прежде чем это зайдет дальше, я не заинтересована в том, чтобы красть твою добычу.

— Я знаю, что видела, — отрезала она.

— Без обид, но ты ничего не знаешь. Тебе нужно отступить прямо сейчас, пока это не превратилось во что-нибудь отвратительное. У меня нет времени разбираться с ревнивыми сучками. Я тебя не знаю и не хочу знать, но желаю тебе удачи в попытках убедить себя, что Август любит тебя.

Она усмехнулась, подходя ближе и вторгаясь прямо в мое личное пространство. Я не знала, что она хотела доказать, но это было, мягко говоря, жалко. Мне почти стало жаль ее.

— Может, он и не любит, но, по крайней мере, он выбирает меня. — Ее голубые глаза были полны такой ненависти ко мне, к тому, кого она даже никогда не встречала.

— И я надеюсь, что он продолжит выбирать тебя, — солгала я. Я нутром чувствовала ложь, но проигнорировала ее. — Пока это убирает его с моей гребаной спины, то я буду рада, если твоя кровать и бедра будут открыты, чтобы собирать объедки.

Женщина что-то пробормотала, и я воспользовалась этим шансом, чтобы убежать, обогнув дерево и быстро направиться к стае и завершенным кострам. Я отказывалась оглядываться на нее, но чувствовала кинжалы, которыми она метала мне в спину. Я отмахнулась от всего этого, чертовски взбешенная тем, что мне приходится иметь дело с разным мелким дерьмом. Я никогда не просила, чтобы меня втягивали в бессмысленную драму.

Все, чего я хотела, это спрыгнуть с того моста и покончить с жизнью, но не могу позволить себе даже такой малости. Это была нездоровая мысль, но пусть будет так. Я смирилась с тем фактом, что, скорее всего, у меня будет короткая жизнь, учитывая мой послужной список.

Теперь оборотни собирались десятками, некоторые из них ставили корзины с выпечкой у основания прилавков. В моей груди что-то сжалось, когда я смотрела на их мрачные лица, гадая, кто из них был членом семьи, пришедшим оплакать своих щенков. Это было все, что я могла сделать, — остаться стоять на месте, вместо того чтобы убежать за деревья и спрятаться.

Мне было так стыдно стоять здесь живой и невредимой, в то время как этих мальчиков убили. То, что сделали люди, было неправильно, и у меня было ощущение, что власти позволили им разгуливать на свободе. Всем был хорошо известен тот факт, что полиция людей, как правило, была на стороне людей. За последние двадцать лет или около того, с тех пор как Райан Харкер становился все более известным и откровенным, увеличилось количество преступлений на почве ненависти, которые, как известно, остались безнаказанными. И теперь, с исчезновениями женщин-дарклингов, должно было стать более очевидным, что каждый дарклинг сам за себя.

В школе я изучала политологию, а также коммуникации, историю и религиоведение, поэтому не была наивна в отношении человеческих обычаев. Я знала, что жестокость — это болезнь человека, которая не встречается ни у одного другого животного или млекопитающего на земле. То, как люди относились друг к другу, даже до того, как дарклинги стали достоянием общественности, было чудовищным. История была наполнена насилием, обманом и политикой и построена на них. Несколько лет назад я поняла, что живу в событиях, которые навсегда войдут в учебники истории. Какую роль мне предстояло сыграть в этот момент, я еще не знала, но была полна решимости быть на правильной стороне.

Люди начали собираться вокруг костров, и в тишине я услышала ровный бой барабанов. Было так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать его. Музыка имитировала биение сердца и наполняла ночь гудящей энергией, которой я никогда раньше не ощущала. В нескольких ярдах справа от меня я заметила Меррика, который вполголоса разговаривал с Августом. Руки Меррика были небрежно засунуты в карманы, в то время как руки Августа были скрещены на груди. Тогда я поняла, что Меррик был почти такого же роста, как Август, только не такой стопроцентный медведь, как альфа. Мне было интересно, что они обсуждают, и таинственности этого было почти достаточно, чтобы я подошла туда и разнюхала, но прежде чем успела это сделать, почувствовала чье-то присутствие рядом со мной.

Я подняла глаза и встретилась с темными глазами Атласа, когда он появился из ниоткуда. На его лице не было заметно никаких эмоций, но он растянул губы в притворной, слабой улыбке.

— Кажется, я успел как раз вовремя, — сказал он, расстегивая воротник своего костюма.

Я оглядела его с головы до ног и поняла, что он, должно быть, переоделся во время своей небольшой прогулки, потому что на нем был наряд, очень похожий на тот, в котором я впервые увидела его в «Ру». Со своим смуглым загривком на лице, гладко подстриженными черными волосами и элегантным костюмом с татуировками, выглядывающими из-под воротника, он был похож на долбаного босса мафии.

— Где ты был? — Спросила я шепотом. Я предположила, что его не было большую часть дня, поскольку проснулась только на закате. Краем глаза я увидела, как Фауст подошел к тесной группе, которую образовали Август и Меррик.

— Так скоро ты забываешь, кто я такой, — протянул он, и я, прищурившись, посмотрела на него. — Я руковожу одним из крупнейших Ковенов в мире, Сиренити. Ты ожидаешь, что я подожму хвост и буду весь день прятаться в лесу после такого нападения?

Ладно, в его словах был смысл. Я спросила:

— Что сейчас происходит в городе?

Мое воображение разыгралось безудержно. Я представляла себе все наихудшие сценарии