Читать книгу - "Каждый день, каждый час - Наташа Драгнич"

— Нет.

— Она тебя не спрашивала, почему ты так долго был в Париже?

— Нет.

— Что же она за женщина!

Дора была в ярости. Она не любила, когда ее не замечали. Она не случайно стала актрисой.

— Это ее не касается. Она знает об этом.

Они молчали. Оба не знали, что делать дальше. Утро было прекрасным.

— Я голодна.

В ресторане было пусто. Со столов уже убрали. Лука заказал на кухне завтрак. Повариха его знала. Официантка тоже. В гостинице вообще все его знали: он не только был сыном директора, но еще и знаменитым художником, а люди, живущие на морском берегу, как слоны — никогда ничего не забывают. На Дору все смотрели с любопытством, ее оценивали.

Они сели на террасе с видом на море. Вокруг было спокойно. В мае еще не было шумных детей. В гостинице жили только пожилые люди, которые хотели насладиться южным теплом. Они целыми днями гуляли, путешествовали, сидели на пляже и чувствовали себя счастливыми. Особенно когда отправляли открытки домой.

Лука и Дора завтракали молча. Лука не был голоден, но решил поесть за компанию. Их взгляды постоянно встречались. Им было необходимо соприкасаться друг с другом.

Они не замечали, как вокруг понимающе переглядываются. Всё было ясно. Лица влюбленных не способны хранить тайну. Они словно открытая книга. И уже начались разговоры. Люди начали шушукаться. Рассказывать то, чего и не было.

Когда тарелки опустели, они поднялись. Лука взял Дору за руку:

— Давай исчезнем.

Внизу на утесе слышался только плеск морских волн.

Дора и Лука лежали на нагревшемся камне, болтая ногами в воде.

— У меня к тебе сотня вопросов.

— Задавай.

— Но сначала прочти мне что-нибудь из Неруды.

Лутка молчал.

— Или ты забыл?

— Быть без тебя — не значит ли не быть?— быстро ответил Лука. Он смотрел, как в небе охотились чайки. Когда ночью все спали или расходились по своим комнатам или когда я оставался в гостинице один, я доставал томик его стихов из ящика стола и начинал читать вслух, представляя, что ты сидишь передо мной и слушаешь меня, я так волновался, боялся, что сойду с ума. Без тебя нет ничего. Небытие — вот что такое жизнь без тебя. И нет никаких «но» и «если».

Дора тоже разглядывала чаек. Она была так взволнована, что боялась лишиться рассудка. Она готова была разделить с Лукой всё.

— Что именно ты делаешь в гостинице? Как давно ты там работаешь? Ты об этом никогда не говорил.

Голова Доры лежала у него на животе.

— С тех пор, как узнал, что стану отцом.

— Что с твоей живописью? У тебя остается на нее время?

— С тех пор как я вернулся из Парижа, я ни разу не брал кисть в руки. Я даже не распаковывал вещи.

Рука Луки лежала у Доры на животе. Он чувствовал тепло ее тела, и всё выглядело по-другому. Возможным. Обнадеживающим. Как будто он вскоре снова сможет беззаботно играть с друзьями. Строить замки из песка, которого нет.

— Это преступление! Ты же художник! — Она чуть не плакала, настолько несправедливым ей это казалось. — Отречься от себя, а что потом?! Что же тогда останется?

— Я понимаю. Но это не важно. У меня семья, я должен ее кормить.

— Это... Это... — Бывает, что нелегко подобрать слова. Дора встала и побежала по утесу. Лука с тревогой следил ней. Она внимательно рассматривала камни под ногами, словно искала мертвых крабов.

— Ты не можешь так поступать, ты должен рисовать, Непременно должен. Пожалуйста!

Дора стояла прямо перед ним.

— Не плачь, пожалуйста, не плачь.

— Я не плачу.

— Но у тебя глаза красные и блестят от слез.

— Ты же знаешь, я никогда не плачу! Дора была в ярости, она кричала все громче, Лука поднялся, обнял ее и нежно прошептал, уткнувшись в копну ее волос:

— Я снова начну рисовать.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Что обещано, то обещано.

— Точно. — Рассмеявшись, он приподнял ее лицо и заглянул ей в глаза. — Сейчас ты рядом со мной.

— Тебе нужно домой. Ты должен пойти в больницу, посмотреть на свою дочь. — Глаза Доры снова покраснели и наполнились слезами, голос слегка дрожал.

Лука еще крепче сжал ее в объятиях.

— Ты должен увидеть свою дочь.

— Я понимаю.

— Твоя дочь.

— Дора.

— Трудно поверить, что твоя дочь... что это не наш ребенок.

Пробило полдень. Так торжественно. Словно возвещая о чем-то важном.