Читать книгу - "Женский роман - Марина Светлая"

ее обрекаете! Вы знали, что она молода и неопытна! И все равно соблазнили ее! И я, ее проклятие, родился от вашего греха! Из-за меня на ней было клеймо падшей женщины! И вы не удосужились узнать, что с ней случилось! Что? Не знали, что матушка понесла? Лжете! Только об этом и болтали ваши подданные. Оттого она сбежала от вас! Так говорил мой отчим!

— Я не знал, Блез, — горько вздохнул губернатор и после долгого молчания сказал: — Но прошу тебя, подумай о том, чтобы остаться в этом доме навсегда.

— Ни за что! — выдохнул капитан Ратон и пошел прочь, остановившись у двери и снова обернувшись к ван дер Лейдену, а потом сказал: — Приглашение на казнь Браера за вами, Ваше Превосходительство!

9. Хочешь, не хочешь — паши

Марина Николаевна успешную сдачу Дельфа своими учениками оценивала гораздо выше итоговых оценок перед осенними каникулами. И уже с самого начала октября настаивала на том, что ноябрьский экзамен в Центре французской культуры перекроет заработанное за сентябрь и октябрь. Но тут возникала одна проблема. Дельф — уникальная штука. Он выявляет реальные знания. И если их нет, зубрежка в ночь перед сдачей не поможет. Потому хочешь, не хочешь — паши.

Октябрь летел незаметно. Кирилл развлекался тем, что преследовал училку своими пристальными взглядами. Ходил за ней по пятам, будто привязанный, а после уроков просил объяснить ему какую-нибудь ерунду. Она, как ни странно, соглашалась. И сносила его выходки с ангельским терпением. Иногда он внутренне клокотал: она вообще настоящая? Или робот? Красивый сексуальный робот в броне из брючного костюма.

К Наталье Анатольевне он ходил раз в неделю по четвергам. И эти занятия, надобность в которых была сильно преувеличена, начинали действовать на нервы. Но дело принципа оставалось делом принципа. Отлично получить у Стрельниковой он и так бы сумел. Но интересна была… охота.

Появилось у него и новое развлечение. Зажимать в раздевалке бассейна Кудинову. Кудинова позволяла. Пока он бывал на баскетболе, она занималась плаванием. Пару раз представлял себе не ее месте Марину Николаевну. Оказалось красочно. Она так прочно вошла в его жизнь и планы на ближайшую перспективу, что даже снилась пару раз.

Однако он прекрасно понимал, что француженка — совсем не Кудинова. И на нее могут действовать совершенно иные рычаги давления. Тут нужен был особый комплексный подход, а не косить под мачо, что отлично срабатывало на сверстницах. Оценивая ее внешние данные и поведение, пришел к выводу, что все-таки она ему по зубам. Возрастная разница была не такая уж и колоссальная. Семь лет? Восемь? Ерунда! Зато, может, она бы его чему и научила, кроме французского.

Однако Марина Николаевна корчила из себя недотрогу. И даже на его мимолетные случайные прикосновения, когда он умудрялся остаться с ней наедине в классе, реагировала так, будто он пустое место. Совета спросить было не у кого. Не пойдешь же к отцу с вопросом, как соблазнить училку. Потому действовал интуитивно.

После очередного урока, Вересов пришел к выводу, что пора переходить к фазе «активных наступательных действий». Кажется, они уже достаточно подружились к тому моменту, чтобы позволить дружбе перерасти в любовь.

С началом ремонта хозпристройки курильщиков из-под привычного козырька стали гонять. Потому теперь местом заседаний был соседний двор. Именно там Кирилл и крутил в руках сигарету, раздумывая над планом действий, когда увидел приближавшегося к нему Дрона. И помахал ему рукой.

— Я зажигалку забыл, — объявил Вересов, едва тот подошел.

Дрон достал из кармана брюк зажигалку, протянул Кириллу и встал рядом, опершись плечом на плиту бетонного забора.

— Как там Кудинова? — ухмыльнулся он, затягиваясь.

Кирилл щелкнул зажигалкой и подкурил сигарету.

— Такая же дура, как и неделю назад. Плавает кролем.

— А тебе больше подошло бы баттерфляем? — заржал Новицкий. — Так сам дебил! Не, гимнастика лучше. Я вчера вечером Майку к себе затащил, пока мать у подружки зависла. Вот где гибкость, — он мечтательно выпустил изо рта струйку дыма.

— Врешь! — дернулся Кирилл и засмеялся. — Давай я тебе заливать начну, что со Стрельниковой замутил!

— Ну сравнил! Майка и Стрельникова. Стрельникову ты к себе не затащишь.

— Мы ж спорили? Спорили. А дальше сам разберусь. У меня стратегия. Рассчитаемся на выпускном.

— Аааа… Значит, теперь на выпускном, — протянул Дрон. — Ты пока и в любимчики особо не попал. Что, тактика не сработала?

— Я же сказал, итоговая оценка будет нормальная. И она будет нормальная. А секс с классухой на выпускном — это даже символично.

— Угу, два в одном — секс с мамочкой, типа, еще и прикольно.

— Иди на хрен! Не ври, что сам на нее не облизываешься!

— Нееее, она мне даром не вперлась, — Дрон щелчком отбросил окурок. — Задница у нее, конечно, ничего. Но все остальное… У Майки такое же. Так еще и сама показывает, — он отлепился от забора и поплелся к школе. — Идем, сейчас звонок будет. Опоздаешь к своей училке.

Кирилл в последний раз затянулся и потушил сигарету о ступеньку крыльца, на котором сидел. И направился следом за Дроном.

На следующее утро француженка впервые нашла у себя в столе анонимку, гласившую: «Марина Николаевна, я вас люблю». Написана она была левой рукой и зелеными чернилами. С тех пор анонимки подобного содержания стали появляться с регулярностью раз или два в неделю. И были все многословнее и смелее. Кто их писал, она не имела представления. Надеялась только, что не информатик, который уже дважды вызывался ее проводить. Он был женат на математичке, угодившей в декрет в августе.

Вересов же решил провести разведку и нашел ее профиль в фейсбуке. И теперь был счастливым обладателем нескольких фотографий, сделанных в неформальной обстановке. И даже в купальнике. А еще получил особо ценную информацию. Стрельникова любит Бродского, мюзикл «Дракула: между любовью смертью», и в графе «Семейное положение» у нее значится «Встречается». Последнее напрягало. Дракулу послушал — не впечатлило. Бродского взял в библиотеке, вторую неделю пылился на столе.

Впрочем, нет. Алла Эдуардовна старательно убирала пыль везде, где только видела. Да и готовила она действительно неплохо.

Однажды,