Читать книгу - "Наперекор всем - Кристина Додд"

– Как ты ухитрился потерять зубы?

– Удар булавой по голове. – Многократные шрамы, переломы и беззубый рот делали лицо Гледуина похожим на грубо смятую глиняную маску, лишенную четких черт. – Только такой упрямый валлиец, как я, мог выдержать подобное.

Гриффит кивнул:

– Обидно, если бы это случилось еще раз. Вряд ли тебе повезет настолько, чтобы ты сумел пережить такое дважды.

Ничуть не встревоженный, Гледуин снова оглядел Гриффита.

– Да, вижу, ты тот еще валлиец! Подумать только, угрожать соотечественнику!

– Да, вижу, ты тот еще валлиец, – парировал Гриффит, – замышлять предательство против короля Генриха Уэльского!

Гледуин казался скорее удивленным, чем напуганным.

– Нужно же человеку раздобыть деньжат!

Лайонел дернул Гриффита за куртку, но тот, погладив малыша по головке, ответил Гледуину:

– Но это не оправдывает измены.

– Деньги оправдывают все. – Видя возможность наконец сравняться с Гриффитом, наемник хищно оскалился: – Особенно еще и потому, что Генрих помнил о своем валлийском происхождении ровно столько, чтобы благополучно подпереть задницу троном, а потом моя милая родина ничего, кроме пакостей, от него не видела! – Он закончил речь проникновенным рыданием, которое, однако, не произвело ни малейшего впечатления на Гриффита. – Твоя любовь к Уэльсу не стоит и плевка.

Лайонел снова дернул его за полу, но Гриффит стряхнул маленькую ручонку.

– Если настоящий валлиец, каким ты себя считаешь, продается какому-то мелкопоместному лорду, мечты которого слишком велики, чтобы поместиться в его же гульфике, у Генриха может появиться веская причина отвернуться от Уэльса, не так ли? И что тогда останется от нашей любимой родины?

– Можешь не тратить зря слов и охладить пыл! – почти взвизгнул Гледуин. – Тебе никогда ни в чем не убедить меня… будь проклято это отродье!

Гриффиту едва удалось оторвать Лайонела от волосатой ноги Гледуина и вовремя отдернуть его в сторонку, подальше от стремительно опускающегося кулака наемника.

– Он укусил меня! – взвизгнул тот. – Этот полудурок укусил меня!

Руки Гриффита были заняты, поэтому он взмахнул ногой, целясь в пах Гледуину, и, поскольку тот как раз качнулся вперед, удар попал в цель. Гледуин пошатнулся и обмяк, словно человек, свисающий с петли, но мгновение спустя рухнул на землю под приветственные крики остальных наемников.

Гриффит, не обращая внимания на одобрительные возгласы выпрямился, зная, что собравшиеся точно так же радовались бы, окажись он побежденной стороной, и бросил Гледуину:

– Я ведь предупреждал тебя насчет челюстей.

– Мама! – пролепетал малыш, показывая в сторону прежнего дома. – Мама!

Потрясенный Гриффит, раскрыв рот, уставился на него:

– Ты говоришь?

– И чертовски ясно, – заметил один из наемников.

– Долго, наверное, собирался, – добавил другой.

– Его первое слово, и он сказал его мне, – объявил Гриффит так гордо, словно был отцом мальчика.

– Мама, – настаивал Лайонел. Гриффит оглянулся, но Мэриан уже исчезла.

– Куда она пошла?

Но малыш, очевидно, решив, что уже сказал слишком много, вытянул ручонку. Подхватив ребенка на руки, Гриффит рысцой направился через сад, оглядываясь в поисках Мэриан, и обнаружил ее как раз в тот момент, когда она открывала калитку в ограде своего домика. Он уже хотел окликнуть Мэриан, но она двигалась с такой осторожностью, что Гриффит промолчал. Лайонел, казалось, понял необходимость вести себя как можно спокойнее и тоже притих.

Не войдя в дом, Мэриан начала красться вдоль крепостной стены. Она явно направлялась в сторону рощицы и, к разочарованию Гриффита, исчезла среди деревьев. Он подошел ближе, но девушки так и не увидел. Что бы он ни делал, Мэриан оставалась надежно скрытой, и валлиец понял, почему она выбрала именно это место – здесь все ее тайны надежно охранялись.

Как только она вышла, Гриффит отступил и спрятался. Ему совсем не нравилось делать это. Благородные и честные рыцари так не поступают, но Гриффит давно понял, что хитрость иногда жизненно необходима в общении с королями, женщинами и дикими зверями.

Пристроив поудобнее Лайонела на руках, Гриффит обошел стену, почти нависшую над рощицей, держась как можно ближе к грубому камню, защищавшему его от шпионов наверху, и надеясь, что черный плащ скроет его от посторонних взглядов.

Рощица выглядела точно так же, как несколько часов назад, но солнце уже заходило, и теперь местечко казалось не столько райским убежищем, сколько приютом загадок и теней. Те же деревья, тот же гамак, но что-то тревожило Гриффита. Что-то изменилось.

– Мама, – снова сказал Лайонел, махнув ручонкой в направлении деревьев.

Гриффит уставился на самую глубокую тень под деревьями, но ничего не увидел. Зажав ручонками его подбородок, Лайонел повернул к себе загорелое лицо, поглядел в глаза валлийца и медленно выговорил:

– Мама.

– Вижу, я нашел себе союзника, – улыбнулся Гриффит и, пройдя вперед, увидел то, о чем так настойчиво говорил малыш. Горка свежевыкопанной земли громоздилась рядом с глубокой ямой. Положив Лайонела в гамак, Гриффит пошарил вокруг и отыскал черный навощенный ящичек. Он был пуст.

– Почему ты носишь такую уродливую одежду?

Вопрос Мэриан разрушил молчание, такое же торжественное, как созерцательные размышления монахов, но никто в башенной комнате, казалось, даже не обратил на него внимания. Сесили не шевельнулась, предпочитая мирно сидеть у огня, обхватив себя руками за живот. Лайонел лежал на одеяле рядом с ней, посасывая большой палец с таким самодовольным видом, который может быть присущ исключительно двухлетнему малышу. Арт и Гриффит сидели верхом на скамейке с кружками эля, занятые игрой в шахматы и что-то бормоча на языке, совершенно непонятном Мэриан. Немного помедлив, она спросила уже немного громче:

– Гриффит ап Пауэл! Почему ты носишь такую уродливую одежду?

– Ты это мне говоришь? – осведомился тот, подняв голову.

– Разве твое имя не Гриффит ап Пауэл? – раздраженно бросила Мэриан. – И ты не единственная личность в комнате, облаченная в столь отвратительные лохмотья?

Гриффит оглядел по очереди всех присутствующих, задержавшись на Мэриан. Та расправила тесный корсаж одного из платьев, посланных отцом, жалея, что юбка доходит лишь до щиколоток и что нет вуали, которая могла бы скрыть выражение ее лица.

Девушка заправила в косу выбившиеся пряди волос и откровенно дерзким взглядом уставилась на короткую накидку унылого коричневого цвета, надетую поверх полотняной туники.

– Никто не носит накидок подобного покроя вот уже пятьдесят лет, и эта, кроме того, выглядит так, словно ее долго валяли в грязи.