Читать книгу - "Малыш от генерального - Мария Коваленко"

Этой ночью мне было так хорошо, как и не мечтала, но противная горечь не желала никуда деваться. До боли стало жалко ту девочку, которая верила, что счастлива. Которая радовалась любому комплименту. Как собачка сладкую косточку, ждала улыбку и молчала, оставаясь голодной после чужого пира в кровати.

Реветь хотелось о ней, такой глупой и уязвимой. Обнять крепко. Сказать, чтобы бежала скорее прочь от своего идеала и ничему не верила.

Много чем еще хотелось с ней поделиться. До самого обеда, старательно имитируя работу, провожая и встречая гостей, я прокручивала в голове наш невозможный разговор. Рассказывала той, молодой Аглае, какими сладкими бывают поцелуи и какой совершенной ощущаешь себя в правильных руках.

Делилась необычными желаниями – постоянно касаться мужчины, прижиматься к мускулистой груди, чувствовать, как вздрагивает от ласк и грязно ругается про себя.

Потребность раскрыть глаза той девчонке и потребность в Марате были настолько сильными, что я не знала, куда себя деть.

Даже Брошкина, увидев мой растерянный вид, придержала очередную мудрость и скрылась за дверью. Даже хмурый Бадоев вышел из приемной почти сразу после того, как вошел.

В общества «Похотливых самок» и «Обиженных бывшими» меня бы приняли без вступительного взноса. Но, к счастью, вступать никуда не понадобилось.

Мучиться долго тоже не пришлось. В конце обеда Марат лично проводил очередного гостя. Сам вытянул меня из-за стола. И решительно, не объясняя ничего, повел к лифту.

– Если не хочешь, чтобы начал прямо здесь, молчи, – сквозь зубы прорычал он в кабинке, где мы снова оказались одни.

– Если не боишься засветиться с голым задом на камерах, лучше будь паинькой! – еще более сурово пригрозил, усаживая в машину.

От этого его откровенного, дикого желания я и смущаться забыла. Слушалась. Подчинялась.

Разрешила снять с себя белье, когда вел машину. Не пикнув, вошла в незнакомый отель. Придерживая подол платья, поднялась на стеклянном лифте в роскошный люкс.

Я даже волосы сама распустила, как только вошла в номер. Перехвати меня Марат в тот момент, белый бюстгальтер, как знак капитуляции, взлетел бы в воздух.

Но мой монстр словно кайфовал от своего мучения. Вначале провел в гостиную. Сам, не позволив приблизиться, снял пиджак. Потом, поедая меня глазами, выдернул из петель брючный ремень.

– Стриптиз в твоем исполнении я уже видела, но с удовольствием посмотрю второй раз, – не знаю, откуда у меня взялась смелость. Избалованное за ночь тело уже требовало прикосновений, но азарт с чем-то еще кружили голову намного сильней.

– Только после тебя, моя маленькая. Давай, покажи, как ты меня хочешь.

Рубашка полетела в сторону. Дальше раздеваться Марат не стал.

– У тебя, наверное, здесь постоянный номер?

– С постоянной кроватью, ты имела в виду? – Словно задала самый правильный вопрос, монстр довольно оскалился.

– И с разными женщинами, – закончила свою мысль я и медленно сняла туфли.

– Вау, маленькая! Это ревность?

Опустившись на кровать, Марат приглашающе похлопал по матрасу.

– И ревнивые, вероятно, были... – провела пальцем вдоль молнии на боковом шве платья.

– Умных не было. Хочешь стать первой? – гад даже не пытался оправдаться. Лыбился в ответ на мои вопросы и обжигал взглядом.

– А если я откажусь?

В голове не было и мысли об отказе. Плевала я и на тех, кто был до, и на тех, кто будет после. Ярость в глазах напротив заводила острее ласки. Сердце из груди выскакивало от непривычной власти.

– У меня свободного времени всего полчаса. Даже не представляешь, как сильно хочу провести его в тебе. – Ладонь на молнии брюк двинулась вниз, а от веселости в голосе не осталось и следа. – Уверена, что хочешь потратить зря хоть одну минуту?

Все еще давая мне выбор, Марат протянул руку. Затуманенным взглядом заскользил по телу. И словно по команде, на смену незнакомой эйфории пришла жажда.

* * *

Даже интересно, сколько у других людей шагов от страсти до любви? Наверное, много. Свидания и подарки, первые поцелуи и первая близость, споры и примирения, что-то еще... Нельзя ведь любить того, кого не знаешь.

А я... Мне кажется, я перемахнула все эти шаги, стоило Марату только позвать к себе. Без принуждения, как вчера. Без отключающих мозг поцелуев. Доверился, как я доверилась прошлой ночью. Будто равной. И никаких сомнений не осталось.

Платье упало на пол спустя несколько ударов сердца. На бюстгальтер с чулками не хватило времени.

Мы врезались друг в друга, как летевшие на сумасшедшей скорости машины. Сминаясь сразу в один общий ком. Соединяясь без предварительных ласк и поцелуев. Я даже боли не почувствовала. Телу словно только и нужно было ощутить заполненность, приятную тяжесть, коснуться окаменевших от напряжения мышц.

Слезы брызнули из глаз, настолько это было хорошо и правильно. Поцелуев не хотелось, такой сильной оказалась потребность видеть карие глаза, читать в них эмоции и растворяться.

Не было у меня такого с Робертом. С ним каждую секунду и каждый миг я все чего-то ждала, контролировала движения, боясь выглядеть недостаточно желанной и красивой. Двигалась так, чтобы мы совпадали. Как идеальная пара, как достойная любовница.

Я даже представить не могла, что мое искривленное от наслаждения лицо может возбуждать сильнее интимных ласк. Мне и во сне не могло присниться, что мужчина способен слететь с катушек от грубых слов, оброненных сгоряча.

Полчаса все же оказалось слишком мало. Не успевала я надышаться нашей близостью. В быстрых движениях, криках и стонах секунды пролетели с безумной скоростью.

На одно только воскрешение после финала, казалось, ушла вечность. Приходилось заново учиться дышать. Знакомиться с руками и ногами, которые не слушались и не желали расплетаться с руками и ногами Марата.

Не хотела я ни на какую работу. В холодном неуютном номере отеля, на кровати, в которой до меня побывала шеренга других, было лучше, чем в родном офисе, где раньше готова могла жить.

Просто вдохнуть общий аромат и услышать биение собственного сердца не успевала. Собирала губами бисеринки пота с висков Марата. Изучала языком изгибы ушных раковин. Взвизгивала от неожиданных шлепков по ягодицам. И готова была просить своего потрясающего босса отменить встречу и остаться здесь со мной.

Не я это была. Совсем не я. Но такая счастливая, что слово «люблю» так и рвалось с губ. Первый раз в жизни само, а не потому, что кто-то его ждал. Так отчаянно рвалось, что приходилось нести какую-то чушь, лишь бы только не сказать главное.                                                              

* * *

Бабушка как-то говорила, что у женщин уровни удовольствия увеличиваются вместе с возрастом. В пять лет достаточно шоколадки с орешками, в десять – красивого платья, в шестнадцать – парня, от которого млеют все подруги. А дальше в дело вступают другие приятности.