Читать книгу - "Двойняшки для Медведя - Юлия Созонова"

Ирина

— Ну что ж, Ирина Геннадьевна…

Пожилой врач устало на меня посмотрел и потёр переносицу. Его улыбка казалась кривой и ненастоящей. И весь он был как старая, круглая лампочка на потолке — пустая и без эмоций, пока кто-то не щёлкнет выключателем.

— В принципе, анализы у вас хорошие. Гемоглобин, конечно, низковат… Но это не критично. Так что могу с чистой совестью выписать вас долечиваться дома, с семьёй… У вас же есть семья, госпожа Войнова?

— Потапова, — машинально поправив его, я облизала пересохшие губы. Сцепила пальцы в замок на коленях и сжала их так, что побелели костяшки — в нелепой попытке скрыть чёртову дрожь, что раз за разом проходила по телу. Я отчаянно пыталась притвориться, что всё нормально, что всё хорошо и что я действительно рада выбраться из цепких объятий больницы. И я не лгала.

Я была рада, что можно забыть, как страшный сон, операционный блок и вязкое марево наркоза, что ещё чуть-чуть, и я смогу прижать к себе своих детей и даже, о чудо, выпить самого настоящего кофе. Я была рада, да, действительно рада…

Только вот я понятия не имела, как справиться с удушливой паникой, поднявшейся где-то из глубины моей души. Накрывшей меня волной, как цунами, похоронившей меня под толщей страха и неуверенности в себе.

— А? — врач медленно моргнул, отвлекаясь от заполнения моей медкарты. Смотрел на меня целую минуту, внимательно и цепко. А потом махнул рукой, возвращаясь к своим бумагам. — Войнова… Потапова… Хоть горшком назовитесь, ток в моё отделение по скорой больше не попадайте.

В ответ на его замечание я тихо рассмеялась, невольно зябко передёрнув плечами. Я знала, что врач шутит, что это — его способ справиться со стрессом и всевозрастающей нагрузкой. Знала и всё равно сглотнула чуть горьковатую на вкус обиду, пряча её за слабой, едва заметной улыбкой. Потому что даже самый отъявленный пессимист не ждал такого оригинального пожелания здоровья.

Особенно в стерильных стенах больницы.

— Спасибо.

Я тихо уронила и встала, кутаясь в тонкую кофту. Слова благодарности дались легко, и я не кривила душой, когда думала об этом. Потому что знала: мне фантастически, просто нереально повезло. И с машиной, приехавшей быстро на вызов, и с больницей, куда меня привезли. Наверное, поэтому я легко закрывала глаза на безразличные слова хирурга, на циничность и едкость медсестёр и на нет-нет, но пробивавшуюся хамоватость санитарок.

Я просто понимала, что им нелегко. И радовалась, что они в первую очередь профессионалы, а всё остальное потом.

Выпав из ярко освещённого кабинета в коридор, я пару секунд моргала и щурилась, привыкая к новому освещению. Махала рукой бедолаге, сидящему здесь под дверью и медленно, шаркающей походкой шагала по отделению. Кивала головой в ответ на суховатое приветствие персонала и никак не могла отделаться от мысли, что не хочу.

Не хочу уходить, не хочу выписываться, не хочу покидать этот маленький замкнутый мир. И дело вовсе не в том, что мне здесь нравится или, что мне банально некуда идти. Вовсе нет.

Проблема была в том, что я не знала, что меня ждало дальше. Не имела ни малейшего представления о том, что будет завтра, через неделю или через год. И это било под дых сильнее всего, подкармливая и без того не дремлющую паранойю.

— Ну и дура ты, Потапова… — вздохнув, я проскользнула в двери своей палаты. Упала на кровать, едва заметно морщась от ноющей боли. Закрыла лицо рукой, в десятый, сотый раз проговаривая про себя все имеющиеся у меня аргументы и…